Неточные совпадения
— Долли, постой, душенька. Я видела Стиву, когда он
был влюблен в тебя. Я помню это время, когда он приезжал ко мне и плакал, говоря о тебе, и какая поэзия и высота
была ты для него, и я знаю, что чем больше он с тобой жил, тем выше ты для него становилась. Ведь мы смеялись бывало над ним, что он к каждому слову прибавлял: «Долли
удивительная женщина». Ты для него божество всегда
была и осталась, а это увлечение
не души его…
Свияжский
был один из тех, всегда
удивительных для Левина людей, рассуждение которых, очень последовательное, хотя и никогда
не самостоятельное, идет само по себе, а жизнь, чрезвычайно определенная и твердая в своем направлении, идет сама по себе, совершенно независимо и почти всегда в разрез с рассуждением.
Удивительнее же всего
было то, что на вопрос о том, сколько у ней зубов, Анна ошиблась и совсем
не знала про два последние зуба.
Он даже забыл, где
был, и,
не слушая того, что говорилось,
не спускал глаз с
удивительного портрета.
При такой любви венцев к зрелищам ничего
не было удивительного в том, что в этой столице с немецким языком и народностью создалась образцовая общенемецкая сцена — Бург-театр, достигшая тогда, в конце 60-х годов, апогея своего художественного развития.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла такого
удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее.
Не похоже,
не похоже, совершенно
не похоже на то, чтобы ей
было восемнадцать лет. Я
не знаю, когда ты
будешь благоразумнее, когда ты
будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты
будешь знать, что такое хорошие правила и солидность в поступках.
Почтмейстер.
Удивительное дело, господа! Чиновник, которого мы приняли за peвизора,
был не ревизор.
— Две? — сказал хозяин, судорожно подскакивая, как пружинный. — Тысячи? Метров? Прошу вас сесть, капитан.
Не желаете ли взглянуть, капитан, образцы новых материй? Как вам
будет угодно. Вот спички, вот прекрасный табак; прошу вас. Две тысячи… две тысячи по… — Он сказал цену, имеющую такое же отношение к настоящей, как клятва к простому «да», но Грэй
был доволен, так как
не хотел ни в чем торговаться. —
Удивительный, наилучший шелк, — продолжал лавочник, — товар вне сравнения, только у меня найдете такой.
Про Николая он и рассуждать
не брался: он чувствовал, что поражен; что в признании Николая
есть что-то необъяснимое,
удивительное, чего теперь ему
не понять ни за что.
— Сила-то, сила, — промолвил он, — вся еще тут, а надо умирать!.. Старик, тот, по крайней мере, успел отвыкнуть от жизни, а я… Да, поди попробуй отрицать смерть. Она тебя отрицает, и баста! Кто там плачет? — прибавил он погодя немного. — Мать? Бедная! Кого-то она
будет кормить теперь своим
удивительным борщом? А ты, Василий Иваныч, тоже, кажется, нюнишь? Ну, коли христианство
не помогает,
будь философом, стоиком, что ли! Ведь ты хвастался, что ты философ?