Неточные совпадения
Еще не
было двух часов, когда
большие стеклянные двери залы присутствия вдруг отворились, и кто-то вошел. Все члены из-под портрета и из-за зерцала, обрадовавшись развлечению, оглянулись на дверь; но сторож, стоявший у двери, тотчас же изгнал вошедшего и затворил за ним стеклянную дверь.
Левин вдруг покраснел, но не так, как краснеют взрослые люди, — слегка, сами того не замечая, но так, как краснеют мальчики, — чувствуя, что они смешны своей застенчивостью и вследствие того стыдясь и краснея еще
больше, почти до слез. И так странно
было видеть это умное, мужественное лицо в таком детском состоянии, что Облонский перестал смотреть на него.
Брат Николай
был родной и старший брат Константина Левина и одноутробный брат Сергея Ивановича, погибший человек, промотавший бо̀льшую долю своего состояния, вращавшийся в самом странном и дурном обществе и поссорившийся с братьями.
— Я тебе говорю, чтò я думаю, — сказал Степан Аркадьич улыбаясь. — Но я тебе
больше скажу: моя жена — удивительнейшая женщина…. — Степан Аркадьич вздохнул, вспомнив о своих отношениях с женою, и, помолчав с минуту, продолжал: — У нее
есть дар предвидения. Она насквозь видит людей; но этого мало, — она знает, чтò
будет, особенно по части браков. Она, например, предсказала, что Шаховская выйдет за Брентельна. Никто этому верить не хотел, а так вышло. И она — на твоей стороне.
— Нет, благодарствуй, я
больше не могу
пить, — сказал Левин, отодвигая свой бокал. — Я
буду пьян… Ну, ты как поживаешь? — продолжал он, видимо желая переменить разговор.
Княжне Кити Щербацкой
было восьмнадцать лет. Она выезжала первую зиму. Успехи ее в свете
были больше, чем обеих ее старших сестер, и
больше, чем даже ожидала княгиня. Мало того, что юноши, танцующие на московских балах, почти все
были влюблены в Кити, уже в первую зиму представились две серьезные партии: Левин и, тотчас же после его отъезда, граф Вронский.
Несмотря на то, что он ничего не сказал ей такого, чего не мог бы сказать при всех, он чувствовал, что она всё более и более становилась в зависимость от него, и чем
больше он это чувствовал, тем ему
было приятнее, и его чувство к ней становилось нежнее.
Если б он мог слышать, что говорили ее родители в этот вечер, если б он мог перенестись на точку зрения семьи и узнать, что Кити
будет несчастна, если он не женится на ней, он бы очень удивился и не поверил бы этому. Он не мог поверить тому, что то, что доставляло такое
большое и хорошее удовольствие ему, а главное ей, могло
быть дурно. Еще меньше он мог бы поверить тому, что он должен жениться.
На другой день, в 11 часов утра, Вронский выехал на станцию Петербургской железной дороги встречать мать, и первое лицо, попавшееся ему на ступеньках
большой лестницы,
был Облонский, ожидавший с этим же поездом сестру.
— Я
больше тебя знаю свет, — сказала она. — Я знаю этих людей, как Стива, как они смотрят на это. Ты говоришь, что он с ней говорил об тебе. Этого не
было. Эти люди делают неверности, но свой домашний очаг и жена — это для них святыня. Как-то у них эти женщины остаются в презрении и не мешают семье. Они какую-то черту проводят непроходимую между семьей и этим. Я этого не понимаю, но это так.
— Долли, постой, душенька. Я видела Стиву, когда он
был влюблен в тебя. Я помню это время, когда он приезжал ко мне и плакал, говоря о тебе, и какая поэзия и высота
была ты для него, и я знаю, что чем
больше он с тобой жил, тем выше ты для него становилась. Ведь мы смеялись бывало над ним, что он к каждому слову прибавлял: «Долли удивительная женщина». Ты для него божество всегда
была и осталась, а это увлечение не души его…
К чаю
больших Долли вышла из своей комнаты. Степан Аркадьич не выходил. Он, должно
быть, вышел из комнаты жены задним ходом.
Даже не
было надежды, чтоб ее пригласили, именно потому, что она имела слишком
большой успех в свете, и никому в голову не могло прийти, чтоб она не
была приглашена до сих пор.
— Кто я? — еще сердитее повторил голос Николая. Слышно
было, как он быстро встал, зацепив за что-то, и Левин увидал перед собой в дверях столь знакомую и всё-таки поражающую своею дикостью и болезненностью огромную, худую, сутоловатую фигуру брата, с его
большими испуганными глазами.
Он вглядывался в его болезненное чахоточное лицо, и всё
больше и
больше ему жалко
было его, и он не мог заставить себя слушать то, что брат рассказывал ему про артель.
Во-первых, с этого дня он решил, что не
будет больше надеяться на необыкновенное счастье, какое ему должна
была дать женитьба, и вследствие этого не
будет так пренебрегать настоящим.
Он считал переделку экономических условий вздором, но он всегда чувствовал несправедливость своего избытка в сравнении с бедностью народа и теперь решил про себя, что, для того чтобы чувствовать себя вполне правым, он, хотя прежде много работал и нероскошно жил, теперь
будет еще
больше работать и еще меньше
будет позволять себе роскоши.
Выступили знакомые подробности: оленьи рога, полки с книгами, зеркало печи с отдушником, который давно надо
было починить, отцовский диван,
большой стол, на столе открытая книга, сломанная пепельница, тетрадь с его почерком.
Один этот вопрос ввел Левина во все подробности хозяйства, которое
было большое и сложное, и он прямо из коровника пошел в контору и, поговорив с приказчиком и с Семеном рядчиком, вернулся домой и прямо прошел наверх в гостиную.
Дом
был большой, старинный, и Левин, хотя жил один, но топил и занимал весь дом. Он знал, что это
было глупо, знал, что это даже нехорошо и противно его теперешним новым планам, но дом этот
был целый мир для Левина. Это
был мир, в котором жили и умерли его отец и мать. Они жили тою жизнью, которая для Левина казалась идеалом всякого совершенства и которую он мечтал возобновить с своею женой, с своею семьей.
Вагоны, столбы, люди, всё, что
было видно, —
было занесено с одной стороны снегом и заносилось всё
больше и
больше.
— Ах, с Бузулуковым
была история — прелесть! — закричал Петрицкий. — Ведь его страсть — балы, и он ни одного придворного бала не пропускает. Отправился он на
большой бал в новой каске. Ты видел новые каски? Очень хороши, легче. Только стоит он… Нет, ты слушай.
— Ну,
будет,
будет! И тебе тяжело, я знаю. Что делать? Беды
большой нет. Бог милостив… благодарствуй… — говорил он, уже сам не зная, что говорит, и отвечая на мокрый поцелуй княгини, который он почувствовал на своей руке, и вышел из комнаты.
Но в этом
большом круге
есть свои подразделения.
Знаменитая певица
пела второй раз, и весь
большой свет
был в театре. Увидав из своего кресла в первом ряду кузину, Вронский, не дождавшись антракта, вошел к ней в ложу.
Молодая жена его, как рассказывал Венден, — он
был женат полгода, —
была в церкви с матушкой и, вдруг почувствовав нездоровье, происходящее от известного положения, не могла
больше стоять и поехала домой на первом попавшемся ей лихаче-извозчике.
Он
был одет в длиннополый синий сюртук с пуговицами ниже зада и в высоких, сморщенных на щиколках и прямых на икрах сапогах, сверх которых
были надеты
большие калоши.
Старший брат
был тоже недоволен меньшим. Он не разбирал, какая это
была любовь,
большая или маленькая, страстная или не страстная, порочная или непорочная (он сам, имея детей, содержал танцовщицу и потому
был снисходителен на это); по он знал, что это любовь ненравящаяся тем, кому нужна нравиться, и потому не одобрял поведения брата.
Вронский любил его и зa его необычайную физическую силу, которую он
большею частью выказывал тем, что мог
пить как бочка, не спать и
быть всё таким же, и за
большую нравственную силу, которую он выказывал в отношениях к начальникам и товарищам, вызывая к себе страх и уважение, и в игре, которую он вел на десятки тысяч и всегда, несмотря на выпитое вино, так тонко и твердо, что считался первым игроком в Английском Клубе.
Pluck, то
есть энергии и смелости, Вронский не только чувствовал в себе достаточно, но, что гораздо важнее, он
был твердо убежден, что ни у кого в мире не могло
быть этого pluck
больше, чем у него.
— А вы верно знаете, что не нужно
было большего потнения?
Скачки должны
были происходить на
большом четырехверстном эллиптической формы кругу пред беседкой.
На этом кругу
были устроены девять препятствий: река,
большой, в два аршина, глухой барьер пред самою беседкой, канава сухая, канава с водою, косогор, ирландская банкетка, состоящая (одно из самых трудных препятствий), из вала, утыканного хворостом, за которым, невидная для лошади,
была еще канава, так что лошадь должна
была перепрыгнуть оба препятствия или убиться; потом еще две канавы с водою и одна сухая, — и конец скачки
был против беседки.
И кучки и одинокие пешеходы стали перебегать с места на место, чтобы лучше видеть. В первую же минуту собранная кучка всадников растянулась, и видно
было, как они по два, по три и один за другим близятся к реке. Для зрителей казалось, что они все поскакали вместе; но для ездоков
были секунды разницы, имевшие для них
большое значение.
Он только передал нужные для Алексея Александровича деньги и дал краткий отчет о состоянии дел, которые
были не совсем хороши, так как случилось, что нынешний год вследствие частых выездов
было прожито
больше, и
был дефицит.
Доктор остался очень недоволен Алексеем Александровичем. Он нашел печень значительно увеличенною, питание уменьшенным и действия вод никакого. Он предписал как можно
больше движения физического и как можно меньше умственного напряжения и, главное, никаких огорчений, то
есть то самое, что
было для Алексея Александровича так же невозможно, как не дышать; и уехал, оставив в Алексее Александровиче неприятное сознание того, что что-то в нем нехорошо и что исправить этого нельзя.
— Опасность в скачках военных, кавалерийских,
есть необходимое условие скачек. Если Англия может указать в военной истории на самые блестящие кавалерийские дела, то только благодаря тому, что она исторически развивала в себе эту силу и животных и людей. Спорт, по моему мнению, имеет
большое значение, и, как всегда, мы видим только самое поверхностное.
Скачки
были несчастливы, и из семнадцати человек попадало и разбилось
больше половины. К концу скачек все
были в волнении, которое еще более увеличилось тем, что Государь
был недоволен.
Она
была бы и хорошо сложена, если бы не слишком
большая сухость тела и несоразмерная голова, по среднему росту; но она не должна
была быть привлекательна для мужчин.
Чем
больше Кити наблюдала своего неизвестного друга, тем более убеждалась, что эта девушка
есть то самое совершенное существо, каким она ее себе представляла, и тем более она желала познакомиться с ней.
— Кити играет, и у нас
есть фортепьяно, нехорошее, правда, но вы нам доставите
большое удовольствие, — сказала княгиня с своею притворною улыбкой, которая особенно неприятна
была теперь Кити, потому что она заметила, что Вареньке не хотелось
петь. Но Варенька однако пришла вечером и принесла с собой тетрадь нот. Княгиня пригласила Марью Евгеньевну с дочерью и полковника.
Впрочем, в ожидании поры исполнять в
больших размерах свои планы, Кити и теперь, на водах, где
было столько больных и несчастных, легко нашла случай прилагать свои новые правила, подражая Вареньке.
Чем
больше он узнавал брата, тем более замечал, что и Сергей Иванович и многие другие деятели для общего блага не сердцем
были приведены к этой любви к общему благу, но умом рассудили, что заниматься этим хорошо, и только потому занимались этим.
Его удовольствие отравилось только тем, что ряд его
был нехорош. «
Буду меньше махать рукой,
больше всем туловищем», думал он, сравнивая как по нитке обрезанный ряд Тита со своим раскиданным и неровно лежащим рядом.
Сработано
было чрезвычайно много на сорок два человека. Весь
большой луг, который кашивали два дня при барщине в тридцать кос,
был уже скошен. Нескошенными оставались углы с короткими рядами. Но Левину хотелось как можно
больше скосить в этот день, и досадно
было на солнце, которое так скоро спускалось. Он не чувствовал никакой усталости; ему только хотелось еще и еще поскорее и как можно
больше сработать.
В Ергушове
большой старый дом
был давно сломан, и еще князем
был отделан и увеличен флигель.
Прежде она одевалась для себя, чтобы
быть красивой и нравиться; потом, чем
больше она старелась, тем неприятнее ей становилось одеваться; она видела, как она подурнела.
Грибов набрали целую корзинку, даже Лили нашла березовый гриб. Прежде бывало так, что мисс Гуль найдет и покажет ей: но теперь она сама нашла
большой березовый шлюпик, и
был общий восторженный крик: «Лили нашла шлюпик!»
Перебирать все эти пухленькие ножки, натягивая на них чулочки, брать в руки и окунать эти голенькие тельца и слышать то радостные, то испуганные визги; видеть эти задыхающиеся, с открытыми, испуганными и веселыми глазами, лица, этих брызгающихся своих херувимчиков,
было для нее
большое наслаждение.
— Как вы смешны, — сказала Дарья Александровна с грустною усмешкой, несмотря на волненье Левина. — Да, я теперь всё
больше и
больше понимаю, — продолжала она задумчиво. — Так вы не приедете к нам, когда Кити
будет?