Неточные совпадения
— Да кому ж она люба, батюшка-государь? С того
часу, как вернулися мы из Литвы, всё от нее пошли сыпаться беды на боярина моего. Не будь этих, прости господи, живодеров, мой господин был бы по-прежнему в чести у твоей
царской милости.
И Михеич опять опасливо посмотрел на
царских телохранителей, но тот же
час подумал про себя: «Эх, тетка их подкурятина! Уж погублю свою голову, а очищу перед царем господина моего!»
Неточные совпадения
— Я вас призывала еще вчера. Вчера он был в
Царском, был и у меня. А теперь (она взглянула на
часы), теперь семь
часов… Значит, наверно у себя дома.
Накануне отъезда,
часа в два, я сидел у него, когда пришли сказать, что в приемной уже тесно. В этот день представлялись ему члены парламента с семействами и разная nobility и gentry, [знать и дворянство (англ.).] всего, по «Теймсу», до двух тысяч человек, — это было grande levee, [большое вставание (фр.).]
царский выход, да еще такой, что не только король виртембергский, но и прусский вряд натянет ли без профессоров и унтер-офицеров.
Сам бог на то нам средство посылает: // Знай, государь, тому прошло шесть лет — // В тот самый год, когда тебя господь // Благословил на
царскую державу, — // В вечерний
час ко мне пришел однажды // Простой пастух, уже маститый старец, // И чудную поведал он мне тайну.
Они были душа этого огромного тела — потому что нищета душа порока и преступлений; теперь настал
час их торжества; теперь они могли в свою очередь насмеяться над богатством, теперь они превратили свои лохмотья в
царские одежды и кровью смывали с них пятна грязи; это был пурпур в своем роде; чем менее они надеялись повелевать, тем ужаснее было их царствование; надобно же вознаградить целую жизнь страданий хотя одной минутой торжества; нанести хотя один удар тому, чье каждое слово было — обида, один — но смертельный.
Времени для угощения было довольно, так как я никогда не кормил дорогою лошадей менее 3 1/2
часов; и мы сначала довольно лениво относились к прекрасному доппель-кюммелю, но мало-помалу дело пошло успешнее. Сам Крюднер, бывший не дурак выпить, разогрелся и, взявши гитару, начал наигрывать разные вальсы, а затем, исполняя шубертовского «Лесного царя», фальцетом выводил куплеты о танцующих
царских дочерях.