Неточные совпадения
Потом, взявшись за руки, девки и парни кружились вокруг жениха и невесты, сперва
в одну, потом
в другую
сторону. Жених
выпил пиво, съел пироги, изъездил коня и выгоняет свою родню.
И, принимая молчание князя за согласие, он тотчас велел отвесть пленных
в сторону, где предложенное им наказание
было исполнено точно и скоро, несмотря ни на угрозы, ни на бешенство Хомяка.
Глядя на Малюту, чувствовалось, что всякое старание отыскать
в нем человеческую
сторону было бы напрасно.
Серебряный, с первым появлением разбойников, бросился к царевичу и отвел его коня
в сторону; царевич
был привязан к седлу. Серебряный саблею разрезал веревки, помог царевичу сойти и снял платок, которым рот его
был завязан. Во все время сечи князь от него не отходил и заслонял его собою.
Он взял его за узду, отвел на другую
сторону мельницы, где
была у него пасека, и привязал
в кустах за ульями.
Было уже поздно, когда Михеич увидел
в стороне избушку, черную и закоптевшую, похожую больше на полуистлевший гриб, чем на человеческое жилище. Солнце уже зашло. Полосы тумана стлались над высокою травой на небольшой расчищенной поляне.
Было свежо и сыро. Птицы перестали щебетать, лишь иные время от времени зачинали сонную песнь и, не окончив ее, засыпали на ветвях. Мало-помалу и они замолкли, и среди общей тишины слышно
было лишь слабое журчанье невидимого ручья да изредка жужжание вечерних жуков.
— «Как во старом
было городе, — начал он, —
в Новегороде, как во том ли во Новегороде, со посадской
стороны, жил Акундин-молодец, а и тот ли Акундин, молодой молодец, ни пива не варил, ни вина не курил, ни
в торгу не торговал; а ходил он, Акундин, со повольницей, и гулял он, Акундин, по Волхву по реке на суденышках.
Так, глядя на зелень, на небо, на весь божий мир, Максим
пел о горемычной своей доле, о золотой волюшке, о матери сырой дуброве. Он приказывал коню нести себя
в чужедальнюю
сторону, что без ветру сушит, без морозу знобит. Он поручал ветру отдать поклон матери. Он начинал с первого предмета, попадавшегося на глаза, и высказывал все, что приходило ему на ум; но голос говорил более слов, а если бы кто услышал эту песню, запала б она тому
в душу и часто,
в минуту грусти, приходила бы на память…
Услыша царский приговор, Вяземский
было обрадовался, и очи его уже запылали надеждой; но уверенность Морозова немного смутила его. Он вспомнил, что, по общепринятому понятию,
в судном поединке бог неминуемо дарует победу правой
стороне, и невольно усумнился
в своем успехе.
Между тем настал день, назначенный для судного поединка. Еще до восхода солнца народ столпился на Красной площади; все окна
были заняты зрителями, все крыши ими усыпаны. Весть о предстоящем бое давно разнеслась по окрестностям. Знаменитые имена
сторон привлекли толпы из разных сел и городов, и даже от самой Москвы приехали люди всех сословий посмотреть, кому господь дарует одоление
в этом деле.
К правой
стороне седла привешен
был концом вниз золоченый шестопер, оружие и знак достоинства,
в былые годы неразлучный с боярином
в его славных битвах, но ныне, по тяжести своей, вряд ли кому по руке.
Под Морозовым
был грудастый черно-пегий конь с подпалинами. Его покрывал бархатный малиновый чалдар, весь
в серебряных бляхах. От кованого налобника падали по
сторонам малиновые шелковые морхи, или кисти, перевитые серебряными нитками, а из-под шеи до самой груди висела такая же кисть, больше и гуще первых, называвшаяся наузом. Узда и поводья состояли из серебряных цепей с плоскими вырезными звеньями неравной величины.
Между стряпчими обеих
сторон зачался спор. Один утверждал, что суд окончен
в пользу Морозова, другой, что суда вовсе не
было, потому что не
было боя.
На большой торговой площади, внутри Китай-города,
было поставлено множество виселиц. Среди их стояло несколько срубов с плахами. Немного подале висел на перекладине между столбов огромный железный котел. С другой
стороны срубов торчал одинокий столб с приделанными к нему цепями, а вокруг столба работники наваливали костер. Разные неизвестные орудия виднелись между виселицами и возбуждали
в толпе боязливые догадки, от которых сердце заране сжималось.
За опричниками ехал сам царь Иван Васильевич, верхом,
в большом наряде, с колчаном у седла, с золоченым луком за спиною. Венец его шишака
был украшен деисусом, то
есть изображением на финифти спасителя, а по
сторонам богородицы, Иоанна Предтечи и разных святых. Чепрак под ним блистал дорогими каменьями, а на шее у вороного коня вместо науза болталась собачья голова.
— Пробори меня, царь Саул! — говорил он, отбирая
в сторону висевшие на груди его кресты, — пробори сюда,
в самое сердце! Чем я хуже тех праведных? Пошли и меня
в царствие небесное! Аль завидно тебе, что не
будешь с нами, царь Саул, царь Ирод, царь кромешный?
Утро
было свежее, солнечное. Бывшие разбойники, хорошо одетые и вооруженные, шли дружным шагом за Серебряным и за всадниками, его сопровождавшими. Зеленый мрак охватывал их со всех
сторон. Конь Серебряного, полный нетерпеливой отваги, срывал мимоходом листья с нависших ветвей, а Буян, не оставлявший князя после смерти Максима, бежал впереди, подымал иногда, нюхая ветер, косматую морду или нагибал ее на
сторону и чутко навастривал ухо, если какой-нибудь отдаленный шум раздавался
в лесу.
Теряя свои владения одно за другим, теснимый со всех
сторон врагами, видя внутреннее расстройство государства, Иоанн
был жестоко поражен
в своей гордости, и это мучительное чувство отразилось на его приемах и наружности.
Неточные совпадения
Городничий (
в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой
стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что
будет, то
будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду
в деньгах или
в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и
в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да
есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и
в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но
в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой
стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Я даже думаю (берет его под руку и отводит
в сторону),я даже думаю, не
было ли на меня какого-нибудь доноса.
Аммос Федорович (
в сторону).Вот выкинет штуку, когда
в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя
есть, а до сих пор еще не генералы.
Городничий (
в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать
в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда
будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?