Неточные совпадения
Володя вышел от
капитана взволнованный и умиленный. Он в тот же день принялся за историю Шлоссера и дал себе
слово основательно заняться английским языком и прочитать всю капитанскую библиотеку.
И, само собой разумеется, Федотов не отказал себе в удовольствии — благо
капитан спал — закончить свои командные
слова блестящей и вдохновенной импровизацией, не имеющей ничего общего со служебными обязанностями и не вызывавшейся никакими сколько-нибудь уважительными, с боцманской точки зрения, причинами. Она скорее свидетельствовала о привычке и о соблюдении боцманского престижа.
Капитан ни
слова не сказал в ответ.
Но
капитан ободрял новичка ласковым
словом и велел будить себя, не стесняясь, при каждом сомнительном случае.
— И пусть господа моряки за экипажем прямо ко мне обращаются, а не через отель. Меня здесь все знают, и каждый мальчик-канак за монету в 5 центов с удовольствием сбегает за мной, только скажите ему два
слова:
капитан Куттер, так как и от меня он получит свои десять центов.
— Здравия желаем, вашескобродие! — громко и радостно отвечали матросы, глядя на своего «голубя» теми веселыми взглядами, которые лучше
слов говорили о расположении матросов к
капитану.
Все обнажили головы, и
капитан прочел приказ, который матросы слушали с благоговейным вниманием, жадно вникая в каждое
слово. После этого был отслужен благодарственный молебен, и затем
капитан приказал объявить отдых на целый день и разрешил выпить перед обедом по две чарки за здоровье государя, отменившего телесные наказания. Все офицеры были приглашены на завтрак к
капитану.
Капитан снова говорил о великом значении отмены телесного наказания, и молодежь восторженно внимала его
словам.
Это был первый министр его величества короля гавайского, мистер Вейль, пожилой, довольно красивый шотландец, с седыми курчавыми волосами, карьера которого, как потом рассказывал
капитан со
слов самого мистера Вейля, была довольно разнообразная и богатая приключениями.
И с этими
словами, не особенно, впрочем, приятными для Володи, вообразившего, что его переведут с «Коршуна» на адмиральский корвет, адмирал круто повернулся и пошел к команде, попросив
капитана остаться на шканцах.
С этими
словами Ашанин хотел взять со стола положенную
капитаном рукопись.
Степан Ильич понял это и благодарно оценил откровенность
капитана и с тонкой деликатностью, как будто не обратил внимания на эти
слова, громко проговорил, с ласковой улыбкой подмигивая на Ашанина...
А мы копались! — продолжал адмирал, возвышая голос и, по-видимому, для того, чтобы эти
слова услыхали и
капитан, и старший офицер, и вахтенный мичман.
— Еще бы! Вы думаете, и я не скучаю? — усмехнулся
капитан. — Ведь это только в глупых книжках моряков изображают какими-то «морскими волками», для которых будто бы ничего не существует в мире, кроме корабля и моря. Это клевета на моряков. И они, как и все люди, любят землю со всеми ее интересами, любят близких и друзей —
словом, интересуются не одним только своим делом, но и всем, что должно занимать сколько-нибудь образованного и развитого человека… Не правда ли?
— Благодарю! — Грэй сильно сжал руку боцмана, но тот, сделав невероятное усилие, ответил таким пожатием, что капитан уступил. После этого подошли все, сменяя друг друга застенчивой теплотой взгляда и бормоча поздравления. Никто не крикнул, не зашумел — нечто не совсем простое чувствовали матросы в отрывистых
словах капитана. Пантен облегченно вздохнул и повеселел — его душевная тяжесть растаяла. Один корабельный плотник остался чем-то недоволен: вяло подержав руку Грэя, он мрачно спросил:
Неточные совпадения
Предместник его,
капитан Негодяев, хотя и не обладал так называемым"сущим"злонравием, но считал себя человеком убеждения (летописец везде вместо
слова"убеждения"ставит
слово"норов") и в этом качестве постоянно испытывал, достаточно ли глуповцы тверды в бедствиях.
Да, и штабс-капитан: в сердцах простых чувство красоты и величия природы сильнее, живее во сто крат, чем в нас, восторженных рассказчиках на
словах и на бумаге.
— Завтра будет славная погода! — сказал я. Штабс-капитан не отвечал ни
слова и указал мне пальцем на высокую гору, поднимавшуюся прямо против нас.
В ворота гостиницы губернского города nn въехала довольно красивая рессорная небольшая бричка, в какой ездят холостяки: отставные подполковники, штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян, —
словом, все те, которых называют господами средней руки.
—
Капитан! — сказал, подыскивая
слова, матрос. — Не знаю, понравился ли ему я, но впечатления мои нужно обдумать. Улей и сад!