Неточные совпадения
Что же касается до того, чтобы не тронуть матроса, то, несмотря на одобрение этого распоряжения в
принципе многими, особенно, фельдшером и писарем, большинство нашло, что, безусловно, исполнить такое приказание решительно невозможно и что — как-никак, а учить иной раз матроса надо, но, конечно, с опаской, не на глазах у начальства, а в тайности, причем, по выражению боцмана Никифорова, бить
следовало не зря, а с «рассудком», чтобы не «оказывало» знаков и не вышло каких-нибудь кляуз.
И чем выше дано человеку звание, тем больше
следует напущать страху, чтобы народ понимал и боялся! — философствовал Федотов, державшийся самых непоколебимых
принципов насчет спасительности страха и очень недовольный новыми порядками, которые заведены на «Коршуне» благодаря командиру.
Неточные совпадения
— Тем лучше. — Она говорила совершенно спокойно. — Когда остается одно спасение — призвать себе в опору решимость на смерть, эта опора почти всегда выручит. Если скажешь: «уступай, или я умру» — почти всегда уступят; но, знаете, шутить таким великим
принципом не
следует; да и нельзя унижать своего достоинства, если не уступят, то уж и надобно умереть. Он объяснил ей план, очень понятный уж и из этих рассуждений.
Но он действительно держал себя так, как, по мнению Марьи Алексевны, мог держать себя только человек в ее собственном роде; ведь он молодой, бойкий человек, не запускал глаз за корсет очень хорошенькой девушки, не таскался за нею по следам, играл с Марьею Алексевною в карты без отговорок, не отзывался, что «лучше я посижу с Верою Павловною», рассуждал о вещах в духе, который казался Марье Алексевне ее собственным духом; подобно ей, он говорил, что все на свете делается для выгоды, что, когда плут плутует, нечего тут приходить в азарт и вопиять о
принципах чести, которые
следовало бы соблюдать этому плуту, что и сам плут вовсе не напрасно плут, а таким ему и надобно быть по его обстоятельствам, что не быть ему плутом, — не говоря уж о том, что это невозможно, — было бы нелепо, просто сказать глупо с его стороны.
Не начать ли с ревизии самого
принципа обуздания, с разоблачения той массы лганья, которая непроницаемым облаком окружает этот
принцип и мешает как
следует рассмотреть его?
Я сказал себе раз навсегда, что газету
следует вести бойко, весело ("так! так!"), что нужно давать читателю ежедневный материал для светского разговора ("совершенно справедливо! совершенно справедливо!") — и неуклонно
следовал этому
принципу.
В провинции он мог еще
следовать иным
принципам, иным началам, которые были выше, честней, благородней; но в Петербурге это сделалось почти невозможно.