Неточные совпадения
Володя ушел от капитана, почти влюбленный в него, — эту влюбленность он сохранил потом навсегда — и пошел разыскивать старшего офицера. Но найти его было не так-то легко. Долго ходил он по
корвету, пока, наконец, не увидал на кубрике [Кубрик — матросское помещение в палубе, передней части судна.]
маленького, широкоплечего и плотного брюнета с несоразмерно большим туловищем на
маленьких ногах, напоминавшего Володе фигурку Черномора в «Руслане», с заросшим волосами лицом и длинными усами.
В девятом часу вечера Володя подъезжал на шлюпке с «Коршуна» к
корвету, темный силуэт которого с его высокими мачтами и двумя огоньками вырисовывался на
малом кронштадтском рейде.
— Ну, пойди, покажи-ка нам твою конурку, Володя, — говорил
маленький адмирал, подходя к Володе после нескольких минут разговора с капитаном. — А ваш
корвет в образцовом порядке, — прибавил адмирал, окидывая своим быстрым и знающим морским глазом и палубу, и рангоут. — Приятно быть на таком судне.
Стоя на корме, Володя еще долго не спускал глаз с парохода и несколько времени еще видел своих. Наконец, все лица слились в какие-то пятна, и самый пароход все делался
меньше и
меньше.
Корвет уже шел полным ходом, приближаясь к большому рейду.
К концу вахты уж он свыкся с темнотой и, менее возбужденный, уже не видал ни воображаемых огоньков, ни камней, ни судов, и не без некоторого сожаления убедился, что ему спасителем не быть, а надо просто исполнять свое
маленькое дело и выстаивать вахту, и что и без него безопасность
корвета зорко сторожится там, на мостике, где вырисовываются темные фигуры вахтенного начальника, младшего штурмана и старшего офицера.
Все на
корвете невольно любовались и этими крепкими, не боящимися свежей погоды,
маленькими ботами и лихим управлением ими. Видно было, что на них прирожденные моряки, для которых море — привычная стихия.
С берега неслись
маленькие шлюпки на
корвет, и скоро палуба была полна бронзовыми мадерцами с корзинами, полными фруктов. И каких тут только не было фруктов: и громадные апельсины, и мандарины, и манго, и гуавы, и ноны!..
Поздним вечером возвращалась шумная компания русских офицеров на
корвет. Ночь была восхитительная. На бархатном высоком куполе томно светилась луна, обливая своим мягким, нежным светом и белые дома, и виллы
маленького Фунчаля, и кудрявые леса гор. Город спал. Изредка встречались прохожие. Волшебная тишина чудной ночи нарушалась по временам звуками фортепиано, доносившимися из-за опущенных жалюзи.
Через десять минут этого спуска моряки были в городе. Купив фруктов и загрузив ими катер, они в первом часу дня возвратились на
корвет, сказав этому
маленькому, симпатичному Фунчалю, с которым познакомились на лету, искреннее «прости».
Прошли эти секунды,
корвет приподнялся и пошел тише. Шквал понесся дальше с той же быстротой, и туча и дождевой столб уже кажутся
маленьким серым пятнышком на противоположной стороне горизонта.
Раза два охотились за акулой и оба раза неудачно. Как-то сигнальщик заметил за кормой акулу. Она настойчиво плыла за
корветом. Все выскочили наверх и сквозь прозрачную синеву воды увидели громадную акулу, весело разгуливавшую у борта
корвета со своими адъютантами, двумя прехорошенькими
маленькими рыбками-»лоцманами», которых акула, пожирающая все, что ни встретит, не только не трогает, но еще позволяет питаться крохами со своего стола.
В этой борьбе прошел час, другой, третий… Эти часы казались веками. Наконец ураган стал стихать, вернее,
корвет все более и более удалялся от него. Страшное облако, в середине которого виднелось синее небо, которое моряки называют «глазом бури», значительно удалилось… Гром уже грохотал в стороне, и молния сверкала не над «Коршуном». Волны были
меньше.
Направо забелел
маленький городок на Яве. Это Анжер.
Корвет проходил близко, и Ашанин увидал громадные баобабы, стоявшие у самого берега и покрывающие своей могучей листвой огромное пространство; под каждым деревом-великаном могло бы укрыться от солнца несколько сотен людей…
«Коршун» снова имел свой прежний внушительный и красивый вид, и старший офицер, хлопотавший все эти дни на
корвете, любовным взором своих
маленьких черных глазок ласкал почти готовую грот-мачту, с довольным видом пощипывая свои длинные, густые черные бакенбарды…
Только что «Коршун», отсалютовав английскому флагу, успел бросить якорь на великолепном рейде, полном военных и коммерческих судов и китайских неуклюжих джонок, и стать против живописно расположенного по склону высокой горы Гонконга, сияющего под лучами солнца своими роскошными постройками и купами зелени, как со всех сторон
корвет был осажден «шампуньками» — большими и
малыми китайскими лодками, необыкновенно ловко управляемыми одним гребцом, вертящим веслом у кормы.
Толпа китайцев между тем все прибывала да прибывала, и вокруг
корвета стояла целая флотилия шампунек, в которых под навесом нередко помещались целые семьи и там же, на лодках, варили себе рис на
маленьком очажке и лакомились жареными стрекозами и саранчой.
— Который сегодня пришел? Жаль, что ваш
корвет стоит далеко, а то я довез бы вас на своей
маленькой шлюпке… Я — капитан английского купеческого парохода «Nelli»… Он тут близко стоит… Если угодно переночевать у меня, койка к вашим услугам.
Цепко ухватившись за румпель руля, Лопатин с напряженным вниманием, прерывисто дыша, смотрит перед собой, направляя баркас в разрез волне. Подавшись всем корпусом вперед, точно этим положением ускорялось движение шлюпки, он всей фигурой своей и возбужденным лицом с лихорадочно блестевшими глазами олицетворял нетерпение. Он обернулся:
корвет уже казался
маленьким суденышком, точно от него отделяло необыкновенно большое пространство, а не верста или полторы. Он взглянул на компас и умоляющим голосом произнес...
Слегка накренившись,
корвет пробежал пролив и взял влево в глубину бухты, где, в числе нескольких военных судов под иностранными флагами, стояла и
маленькая русская эскадра:
корвет под контр-адмиральским флагом и два клипера. Красивый белеющийся город с
маленькими домами раскинулся среди зеленых пятен у бухты, поднимаясь по склону небольшой возвышенности.
Ашанин приобрел эти вещи, заплатив за них втридорога, и через три дня вместе с Робеном, взявши с собой
маленький чемоданчик с несколькими сменами белья, перебрался на ночь на один из
корветов, стоявших на рейде и назначенных для перевозки отряда. При этом же отряде отправлялся со своим штабом и адмирал Бонар на пароходе.
Проскакав с большой отвагой, хотя и с
малым умением ездить верхом, несколько верст, моряки вернулись в город, и Володя тотчас же отправился на
корвет оканчивать свой труд. Оставалось переписать несколько страниц… Того и гляди, нагрянет адмирал, а у Ашанина работа еще не готова.