Неточные совпадения
— Пойми,
что мы пошли
с Варей, да не застали княгини, всего на пять минут опоздали, — рассказывал Передонов, — она в деревню уехала, вернется через три недели, а мне никак нельзя было ждать, сюда надо было ехать к экзаменам.
— Ну,
что ж княгиня! — сказал Рутилов. — Тебе
с ней не котят крестить. Пусть бы она тебе место сначала дала, — окрутиться успеешь. А то как же так, зря, ничего не видя!
— Боишься скандала, так ты вот
что сделай, —
с хитрою улыбкою сказал Рутилов: — сегодня же венчайся, не то завтра: домой явишься
с молодой женой, и вся недолга. Правда, хочешь, я это сварганю, завтра же вечером?
С какою хочешь?
И эта мысль доставила ему вялое и тусклое удовольствие. Но ему стало скучно оттого,
что он — один; он надвинул шляпу на лоб, нахмурил светлые брови и торопливо отправился домой по немощеным, пустым улицам, заросшим лежачею мшанкою
с белыми цветами, да жерухою, травою, затоптанною в грязи.
Хотя часы служили ему давно, но он и теперь, как всегда при людях,
с удовольствием глянул на их большие золотые крышки. Было без двадцати минут двенадцать. Передонов решил,
что можно побыть немного. Угрюмо шел он за Вершиною по дорожкам, мимо опустелых кустов черной и красной смородины, малины, крыжовника.
Он посмотрел на Мартины желтые башмаки
с розовыми помпончиками и подумал,
что его ловят в женихи.
— Ну, хозяйка дерзкая оттого,
что ваша… сестрица уж слишком пылкая особа, — сказала Вершина
с легкою заминкою на слове «сестрица».
Он не знал, о
чем говорить
с Мартою. Она была ему нелюбопытна, как все предметы,
с которыми не были кем-то установлены для него приятные Или неприятные отношения.
Марта шопотом заговорила
с братом. Оба они смеялись. Передонов подозрительно посматривал на них. Когда при нем смеялись и он не знал, о
чем, он всегда предполагал,
что это над ним смеются. Вершина забеспокоилась. Уже она хотела окликнуть Марту. Но сам Передонов спросил злым голосом...
Марта послушно вышла. Она поняла,
что Вершина хочет говорить
с Передоновым, и была рада, ленивая,
что не к спеху.
— Скажите, пожалуйста, —
с нескрываемою насмешкою в голосе сказала она, — а на вид она гораздо старше вас. Конечно, это не мое дело, а только со стороны жалко,
что такой хороший молодой человек должен жить не так, как бы он заслуживал по своей красоте и душевным качествам.
Варвара в последнее время часто вступала
с нею в брань, — хозяйка ходила вечно полупьяная и задирала Варвару, догадываясь,
что хотят съезжать.
Всем известно было,
что Володин искал невесты
с приданым, сватался ко многим и получал отказ. Шутка Преполовенской показалась ему неуместною. Дрожащим голосом, напоминая всею своею повадкою разобиженного баранчика, он сказал...
Уже он начал верить,
что Варвара не прочь за него выйти. Варвара сердилась. Она считала Володина дураком; да и получал он вчетверо меньше,
чем Передонов. Преполовенской же хотелось женить Передонова на своей сестре, дебелой поповне. Поэтому она старалась поссорить Передонова
с Варварою.
Меж тем Володин и Преполовенская скромненько посиживали у окна да помалкивали. Преполовенская легонечко усмехалась, посматривала искоса на буянку, а сама притворялась,
что глядит на улицу. Володин сидел
с обиженно-значительным выражением на лице.
— Нет, не замолчу, — злорадно крикнула Ершова и опять обратилась к Преполовенской. —
Что она
с вашим мужем будто живет, ваша сестра, вот
что она мне говорила, паскудная.
— Да и барин-то про вас, матушка-барыня,
что говорит!
Что вы будто раньше таскались, а потом замуж вышли! Вот они какие есть, самые мерзкие люди! Плюньте вы им в морды, барыня хорошая, ничем
с такими расподлыми людишками возжаться.
— Вот поди, знай, — ответил Передонов, —
что с нею сделаешь!
— Да на
что она вам? —
с удивлением спросила Варвара.
— Конечно, пачкайте, Павел Васильевич,
что ей в зубы смотреть. Если и придет, так ей можно будет сказать,
что это она сама
с пьяных глаз так отделала.
И он хрюкал и дурачился до тех пор, пока ему не сказали,
что он надоел. Тогда он отошел
с обиженным лицом, сел рядом
с Передоновым и, по-бараньи склонив свой крутой лоб, уставился на испачканную пятнами скатерть.
Уже
с утра они были готовы ехать под венец. Оставалось только надеть приличное к венцу платье да приколоть фату и цветы. О Варваре сестры не вспоминали в своих разговорах, как-будто ее и на свете нет. Но уже одно то,
что они, беспощадные насмешницы, перемывая косточки всем, не обмолвились во весь день ни одним словечком только о Варваре, одно это доказывало,
что неловкая мысль о ней гвоздем сидит в голове каждой из сестриц.
С некоторым смущением Рутилов рассказал о том,
чего желает Передонов. Барышни подняли крик и взапуски принялись бранить Передонова. Но мало-по-малу их негодующие крики заменились шутками и смехом, Дарья сделала угрюмо-ожидающее лицо и сказала...
—
Чего тебе? — спросил он
с беспокойством.
Ведь она для себя старается, — думал он. — Ей самой будет лучше, когда он будет начальником и будет получать много денег. Значит, не он ей, а она ему должна быть благодарна. Да и во всяком случае
с нею ему удобнее,
чем с кем бы то ни было другим.
Вокруг чайного стола сидели гости: Грушина, — она же теперь ежеденничала у Варвары, — Володин, Преполовенская, ее муж, Константин Петрович, высокий человек лет под сорок, матово-бледный, черноволосый и необычайно молчаливый. Варвара принарядилась, — надела белое платье. Пили чай, беседовали. Варвару, как всегда, беспокоило,
что Передонов долго не возвращался. Володин
с веселым блеющим хохотом рассказал,
что Передонов пошел куда-то
с Рутиловым. Это увеличило Варварино беспокойство.
Выпили и закусили пирожками
с черносмородинным вареньем. У Передонова, чтобы занимать гостей, только и было в запасе,
что карты да водка. Так как за карты сесть еще нельзя было, — чай надо было пить, — то оставалась водка.
Передонов сердито молчал и пил чай
с блюдечка, налегая на стол локтями. Он думал,
что в доме будущего инспектора не подобает непочтительно говорить о вельможах. Он злился на Грушину. Еще досадовал его и был ему подозрителен Володин: что-то уж слишком часто называл он Передонова будущим инспектором. Один раз Передонов даже сказал Володину...
— Хозяйки все стервы, — убежденно сказал Володин, — вот хоть моя. У нас
с нею был такой уговор, когда я комнату нанимал,
что она будет давать мне вечером три стакана молока. Хорошо, месяц, другой так мне и подавали.
— И зачем она меня родила? И
что она тогда думала? Какая теперь моя жизнь! Она мне не мать, а только родительница. Потому как настоящая мать заботится о своем детище, а моя только родила меня и отдала на казенное воспитание
с самых малых лет.
— И следует, ей-богу, следует, —
с одушевлением сказал Володин. — Потому как ежели она в законный брак не хочет вступать, а между прочим к себе в окно молодых людей пускает, то уж это
что ж! Уж это значит — ни стыда, ни совести нет у человека.
Надежда Васильевна Адаменко
с братом жила в городе в собственном кирпичном красном домике; недалеко от города было у нее имение, отданное в аренду. В позапрошлом году кончила она учение в здешней гимназии, а ныне занималась тем,
что лежала на кушетке, читала книжки всякого содержания да школила своего брата, одиннадцатилетнего гимназиста, который спасался от ее строгостей только сердитым заявлением...
С Надеждою Васильевною жила ее тетка, существо безличное и дряхлое, не имевшее никакого голоса в домашних делах. Знакомства вела Надежда Васильевна со строгим разбором. Передонов бывал у нее редко, и только малое знакомство его
с нею могло быть причиною предположения,
что эта барышня может выйти замуж за Володина.
Гости оживились. Ей было нестерпимо скучно, а они думали,
что она
с ними исключительно любезна, и приписывали это обаянию прелестной наружности Володина.
Наконец Грушина изготовила письмо и показала его Варваре. Долго рассматривали, сличали
с прошлогодним княгининым письмом. Грушина уверяла: похоже так,
что сама княгиня не узнала бы подделки. Хоть на самом деле сходства было мало, но Варвара поверила. Да она же и понимала,
что Передонов не мог помнить мало знакомого ему почерка настолько точно, чтобы заметить подделку.
Другого разговора
с Передоновым она не умела придумать, а уже Вершина не раз упрекала ее,
что она не умеет занять Передонова.
А Передонову нравилось, когда мальчики плакали, — особенно, если это он так сделал,
что они плачут и винятся. Владино смущение и сдержанные слезы на его глазах, и робкая, виноватая его улыбка — все это радовало Передонова. Он решил ехать
с Мартою и Владею.
Марта обрадовалась, но как-то испуганно. Конечно, она хотела, чтобы Передонов ехал
с ними, — или, вернее, Вершина хотела этого за нее и приворожила ей своими быстрыми наговорами это желание. Но теперь, когда Передонов сказал,
что едет, Марте стало неловко за Владю, — жалко его.
Передонов сидел рядом
с Мартою. Ему расчистили так много места,
что Марте совсем неудобно было сидеть. Но он не замечал этого. А если бы и заметил, то подумал бы,
что так и должно: ведь он — гость.
Он посмотрел на Марту и,
с удовольствием заметив,
что она сильно покраснела, сказал из любезности...
Когда он говорил, звуки его голоса вдруг возникали, — громкие, как бы назначенные спорить
с шумом ветра, — заглушали все,
что только
что звучало, и вдруг обрывались и падали.
Марта вспыхнула и, обнимая руками всех троих ребятишек, проворно побежала
с ними из дому, подальше, чтобы не слышать того,
что будет на кухне Когда Передонов вошел в кухню, Владя раздевался.
Хор из гимназистов пел хорошо, и потому церковь посещалась первогильдейным купечеством, чиновниками и помещичьими семьями Простого народа бывало не много, тем более,
что обедню здесь служили, сообразно
с желанием директора, позже,
чем в других церквах.
Рядом
с ним стал пришедший попозже инспектор народных училищ, Сергей Потапович Богданов, старик
с коричневым глупым лицом, на котором постоянно было такое выражение, как будто он хотел объяснить кому-то что-то такое,
чего еще и сам никак не мог понять. Никого так легко нельзя было удивить или испугать, как Богданова: чуть услышит что-нибудь новое или тревожное, и уже лоб его наморщивается от внутреннего болезненного усилия, и изо рта вылетают беспорядочные, смятенные восклицания.
Крамаренко посмотрел на Передонова
с удивлением и молча пробежал мимо. Он принадлежал к числу тех гимназистов, которые находили Передонова грубым, глупым и несправедливым и за то ненавидели и презирали его. Таких было большинство. Передонов думал,
что это — те, кого директор подговаривает против него, если не сам, то через сыновей.
Володин сделал понимающее лицо, хотя, конечно, не знал, какие это нашлись вдруг у Передонова дела. А Передонов думал,
что ему необходимо будет сделать несколько визитов. Вчерашняя случайная встреча
с жандармским офицером навела его на мысль, которая показалась ему весьма дельною: обойти всех значительных в городе лиц и уверить их в своей благонадежности. Если это удастся, тогда, в случае
чего, у Передонова найдутся заступники в городе, которые засвидетельствуют его правильный образ мыслей.
— Куда же вы, Ардальон Борисыч? — спросил Володин, видя,
что Передонов сворачивает
с того пути, по которому всегда возвращался, — разве вы не домой?
Так Володин и сделал. И еще придумал одну замысловатую штуку: предложил Надежде Васильевне заниматься
с ее братом ручным трудом. Надежда Васильевна подумала,
что Володин нуждается в заработке, и немедленно согласилась. Условились заниматься три раза в неделю по два часа, за тридцать рублей в месяц. Володин был в восторге: и денежки, и возможность частых встреч
с Надеждою Васильевною.
«Вот
что значит проехался-то
с барышней, побыл
с нею, — вот и прибежал! Уж не хочет ли свататься?» — тревожно и радостно думала она.
Вершина, стоя у калитки, смотрела за ним, криво улыбаясь, и торопливо дымила папироскою, словно спеша окончить к сроку заданный сегодня урок. [5. Передонов быстро шел, почти бежал. Встречные городовые раздражали, пугали его.
Что им надо! — думал он, — точно соглядатаи.]
С испуганным и отчаянным лицом Передонов прибежал домой и крикнул еще в передней голосом, хриплым от волнения...