Неточные совпадения
Выйдя на крыльцо господского дома, он показал пальцем на синеющий вдали лес и сказал: «Вот какой лес продаю! сколько тут дров
одних… а?» Повел меня в сенной сарай, дергал и мял в руках сено, словно желая убедить меня в его доброте, и говорил при этом: «Этого сена хватит до нового с излишечком, а сено-то какое — овса не нужно!» Повел на мельницу, которая, словно нарочно, была на этот
раз в полном ходу, действуя
всеми тремя поставами, и говорил: «здесь сторона хлебная — никогда мельница не стоит! а ежели еще маслобойку да крупорушку устроите, так у вас такая толпа завсегда будет, что и не продерешься!» Сделал вместе со мной по сугробам небольшое путешествие вдоль по реке и говорил: «А река здесь какая — ве-се-ла-я!» И
все с молитвой.
Однажды, когда, прочитав в
одном сочинении составленный якобы некоторым городничим „Устав о печении пирогов“, я, в подражание оному, написал „Правила о том, в какие дни и с каким маслом надлежит вкушать блины“, и в другой
раз, когда, прочитав, как
один городничий на
все представления единообразно отвечал: „не потерплю!“ и „разорю!“ — я, взяв оного за образец, тоже упразднил словесные изъяснения и заменил оные звукоподражательностью.
Попробуйте заняться хоть
одним из этих вопросов, и вы увидите, что и ваше существо, и Монрепо, и
вся природа —
все разом переполнится привидениями. Со
всех сторон поползут шепоты, таинственные дуновения, мелькания, словом сказать,
вся процедура серьезного исторического, истинно погодинского исследования. И, в заключение, тень Красовского произнесет: «Мечтать дозволяется».
Не
один этотслучай осветила она своими лучами; но
разом втянула в себя целую жизнь и на
все прошлое, на
все будущее наложила печать избавления.
Когда
все перемерли, я остался
один лицом к лицу с Монрепо. Ужасно это тяжелое чувство; в первый
раз в жизни напал на меня страх. Спать по ночам не мог;
все чудилось: зачем же Монрепо-то не умерло? и кто меня теперь успокоит? кто добро мое сбережет? Пришлось нанимать чужака.
Место — две десятины; в самый
раз, значит, и то, пожалуй, за
всем не усмотришь; забор подгнил, а местами даже повалился — надо новый строить; дом, ежели маленько его поправить, то хватит надолго; и мебель есть, а в
одной комнате даже ванна мраморная стоит, в которой жидовин-откупщик свое тело белое нежил; руина… ну, это, пожалуй, „питореск“, и больше ничего; однако существует легенда, будто по ночам здесь собираются сирые и неимущие, лижут кирпичи, некогда обагрявшиеся сивухой, и бывают пьяны.
— Где сыщешь другую этакую, — говорил Обломов, — и еще второпях? Квартира сухая, теплая; в доме смирно: обокрали
всего один раз! Вон потолок, кажется, и непрочен: штукатурка совсем отстала, — а все не валится.
— Я плюну и отойду. Разумеется, почувствует, а виду не покажет, прет величественно, не повернув головы. А побранился я совершенно серьезно
всего один раз с какими-то двумя, обе с хвостами, на бульваре, — разумеется, не скверными словами, а только вслух заметил, что хвост оскорбителен.
Одно только можно бы было заключить постороннему наблюдателю, если бы таковой тут случился: что, судя по всем вышесказанным, хотя и немногим данным, князь все-таки успел оставить в доме Епанчиных особенное впечатление, хоть и являлся в нем
всего один раз, да и то мельком. Может быть, это было впечатление простого любопытства, объясняемого некоторыми эксцентрическими приключениями князя. Как бы то ни было, а впечатление осталось.
Неточные совпадения
Господа актеры особенно должны обратить внимание на последнюю сцену. Последнее произнесенное слово должно произвесть электрическое потрясение на
всех разом, вдруг.
Вся группа должна переменить положение в
один миг ока. Звук изумления должен вырваться у
всех женщин
разом, как будто из
одной груди. От несоблюдения сих замечаний может исчезнуть
весь эффект.
Стародум. Тут не самолюбие, а, так называть, себялюбие. Тут себя любят отменно; о себе
одном пекутся; об
одном настоящем часе суетятся. Ты не поверишь. Я видел тут множество людей, которым во
все случаи их жизни ни
разу на мысль не приходили ни предки, ни потомки.
Между тем новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он прискакал в Глупов, как говорится, во
все лопатки (время было такое, что нельзя было терять ни
одной минуты) и едва вломился в пределы городского выгона, как тут же, на самой границе, пересек уйму ямщиков. Но даже и это обстоятельство не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних победах над турками, и
все надеялись, что новый градоначальник во второй
раз возьмет приступом крепость Хотин.
Одни, к которым принадлежал Катавасов, видели в противной стороне подлый донос и обман; другие ― мальчишество и неуважение к авторитетам. Левин, хотя и не принадлежавший к университету, несколько
раз уже в свою бытность в Москве слышал и говорил об этом деле и имел свое составленное на этот счет мнение; он принял участие в разговоре, продолжавшемся и на улице, пока
все трое дошли до здания Старого Университета.
Мадам Шталь говорила с Кити как с милым ребенком, на которого любуешься, как на воспоминание своей молодости, и только
один раз упомянула о том, что во
всех людских горестях утешение дает лишь любовь и вера и что для сострадания к нам Христа нет ничтожных горестей, и тотчас же перевела разговор на другое.