Неточные совпадения
Нянек я помню очень смутно. Они менялись почти беспрерывно, потому что матушка была вообще гневлива и, сверх
того, держалась своеобразной системы, в силу которой крепостные, не изнывавшие с утра до ночи на
работе, считались дармоедами.
Рабочий день начался, но
работа покуда идет вяло. До
тех пор, пока не заслышится грозный барынин голос, у некоторых девушек слипаются глаза, другие ведут праздные разговоры. И иглы и коклюшки двигаются медленно.
Или, опять,
то возьми: видишь, сколько мужичков тебя ловить согнали, а ведь они через это целый день
работы потеряли!
И ее «не трогали» и не угнетали
работой, но так как она умела печь белый хлеб,
то определили пекаршей при доме и просвирней при церкви.
— Что помещики! помещики-помещики, а какой в них прок? Твоя маменька и богатая, а много ли она на попа расщедрится. За всенощную двугривенный, а не
то и весь пятиалтынный. А поп между
тем отягощается, часа полтора на ногах стоит. Придет усталый с
работы, — целый день либо пахал, либо косил, а тут опять полтора часа стой да пой! Нет, я от своих помещиков подальше. Первое дело, прибыток от них пустой, а во-вторых, он же тебя жеребцом или шалыганом обозвать норовит.
Станешь к нему на
работу — и он рядом с тобой, и косит, и молотит, всякую
работу сообща делает; сядешь обедать — и он тут же;
те же щи,
тот же хлеб…
Словом сказать, малиновецкий дом оживился. Сенные девушки — и
те ходили с веселыми лицами, в надежде, что при старом барине их не будут томить
работой. Одно горе: дедушка любил полакомиться, а к приезду его еще не будет ни ягод, ни фруктов спелых.
Само собой разумеется, что такая
работа не особенно спорилась,
тем больше, что помещик не давал засиживаться в подростках и мальчика пятнадцати лет уже сажал на тягло.
Как бы
то ни было, но фактов, которые доказывали бы, что малиновецких крестьян притесняют
работой, до меня не доходило, и я с удовольствием свидетельствую здесь об этом.
Сверх
того, она не металась беспрерывно перед глазами, потому что услуги ее не так часто требовались, а в большинстве и
работа ее была заглазная (столяры, ткачи и проч.).
И
работой не отягощали, потому что труд Павла был незаурядный и ускользал от контроля, а что касается до Мавруши,
то матушка, по крайней мере, на первых порах махнула на нее рукой, словно поняла, что существует на свете горе, растравлять которое совесть зазрит.
Само собою разумеется, что Ивану в конце концов все-таки засыпали, но матушка
тем не менее решила до времени с Ванькой-Каином в разговоры не вступать, и как только полевые
работы дадут сколько-нибудь досуга, так сейчас же отправить его в рекрутское присутствие.
Ермолай был такой же бессознательно развращенный человек, как и большинство дворовых мужчин; стало быть, другого и ждать от него было нельзя. В Малиновце он появлялся редко, когда его
работа требовалась по дому, а большую часть года ходил по оброку в Москве. Скука деревенской жизни была до
того невыносима для московского лодыря, что потребность развлечения возникала сама собой. И он отыскивал эти развлечения, где мог, не справляясь, какие последствия может привести за собой удовлетворение его прихоти.
— Неможется мне. Тяжелой
работы не в силах работать, — неизменно давал он один и
тот же ответ.
Ученье между
тем шло своим чередом. По шестнадцатому году Сережка уже сидел на верстаке и беспорядочно тыкал иглою в суконные лоскутки, на которых его приучали к настоящей
работе. Через год, через два он сделается, пожалуй, заправским портным, а там, благослови Господи, и на оброк милости просим. Уйдет Сережка от портного Велифантьева и начнет по Москве из мастерской в мастерскую странствовать.
«Илью Муромца» тоже заставляют всякие аллюры выделывать; но Струнников уже не с прежним вниманием следит за его
работой. Он
то и дело вынимает из кармана часы и наконец убеждается, что стрелка уже переходит за половину двенадцатого.
Распоряжение это сделано под предлогом устранения пожарных случаев, но, в сущности, для
того, чтоб ни одной минуты барской
работы, даже для приготовления пищи, не пропадало, так как и мужики и бабы всю неделю ежедневно, за исключением праздников, ходят на барщину.
Почти нет
той минуты в сутках, чтобы в последовских полях не кипела
работа; три часа в течение дня и немногим более в течение ночи — вот все, что остается крестьянину для отдыха.
Но зато, как только выпадет первый вёдреный день,
работа закипает не на шутку. Разворачиваются почерневшие валы и копны; просушиваются намокшие снопы ржи. Ни пощады, ни льготы — никому. Ежели и двойную
работу мужик сработал, все-таки, покуда не зашло солнышко, барин с поля не спустит. Одну
работу кончил — марш на другую! На
то он и образцовый хозяин, чтоб про него говорили...
Приезды не мешают, однако ж, Арсению Потапычу следить за молотьбой. Все знают, что он образцовый хозяин, и понимают, что кому другому, а ему нельзя не присмотреть за
работами; но, сверх
того, наступили самые короткие дни,
работа идет не больше пяти-шести часов в сутки, и Пустотелов к обеду уж совсем свободен. Иногда, впрочем, он и совсем освобождает себя от надзора; придет в ригу на какой-нибудь час, скажет мужичкам...
— Обо мне беспокоиться нечего. Меня друзья как-нибудь пристроят. Ежели я к литературной
работе не способен,
то уроки давать могу.
Неточные совпадения
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год,
то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с
работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Что шаг,
то натыкалися // Крестьяне на диковину: // Особая и странная //
Работа всюду шла. // Один дворовый мучился // У двери: ручки медные // Отвинчивал; другой // Нес изразцы какие-то. // «Наковырял, Егорушка?» — // Окликнули с пруда. // В саду ребята яблоню // Качали. — Мало, дяденька! // Теперь они осталися // Уж только наверху, // А было их до пропасти!
Хотя, по первоначальному проекту Угрюм-Бурчеева, праздники должны были отличаться от будней только
тем, что в эти дни жителям вместо
работ предоставлялось заниматься усиленной маршировкой, но на этот раз бдительный градоначальник оплошал.
На другой день, с утра, погода чуть-чуть закуражилась; но так как
работа была спешная (зачиналось жнитво),
то все отправились в поле.
Через полтора или два месяца не оставалось уже камня на камне. Но по мере
того как
работа опустошения приближалась к набережной реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул последний, ближайший к реке дом; в последний раз звякнул удар топора, а река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.