Неточные совпадения
Словом сказать, это
был подлинный детский мартиролог, и в настоящее время, когда я
пишу эти строки и когда многое в отношениях между родителями и детьми настолько изменилось, что малейшая боль, ощущаемая ребенком, заставляет тоскливо сжиматься родительские сердца, подобное мучительство покажется чудовищным вымыслом.
— Намеднись Петр Дормидонтов из города приезжал. Заперлись, завещанье
писали. Я
было у двери подслушать хотел, да только и успел услышать: «а егоза неповиновение…» В это время слышу: потихоньку кресло отодвигают — я как дам стрекача, только пятки засверкали! Да что ж, впрочем, подслушивай не подслушивай, а его — это непременно означает меня! Ушлет она меня к тотемским чудотворцам, как
пить даст!
А Василий Порфирыч идет даже дальше; он не только вырезывает сургучные печати, но и самые конверты сберегает: может
быть, внутренняя, чистая сторона еще пригодится коротенькое письмецо
написать.
Вследствие этого Павел
был взят в дом, где постоянно
писал образа, а по временам ему поручали
писать и домашние портреты, которые он, впрочем, потрафлял очень неудачно.
Матушка сама известила сестриц об этом решении. «Нам это необходимо для устройства имений наших, —
писала она, — а вы и не увидите, как зиму без милых сердцу проведете. Ухитите ваш домичек соломкой да жердочками сверху обрешетите — и
будет у вас тепленько и уютненько. А соскучитесь одни — в Заболотье чайку попить милости просим. Всего пять верст — мигом лошадушки домчат…»
Все тут, от председателя до последнего писца,
ели и
пили, требуя, кто чего хотел, а после обеда
написали протокол, в котором значилось, что раба божия Иулита умерла от апоплексии, хотя же и
была перед тем наказана на теле, но слегка, отечески.
Школы в селе не
было, но большинство крестьян
было грамотное или, лучше сказать, полуграмотное, так как между крестьянами преобладал трактирный промысел. Умели
написать на клочке загаженной бумаги: «силетка адна, чаю порц: адна ище порц.: румка вотки две румки три румки вичина» и т. д. Далее этого местное просвещение не шло.
— И на третий закон можно объясненьице
написать или и так устроить, что прошенье с третьим-то законом с надписью возвратят.
Был бы царь в голове, да перо, да чернила, а прочее само собой придет. Главное дело, торопиться не надо, а вести дело потихоньку, чтобы только сроки не пропускать. Увидит противник, что дело тянется без конца, а со временем, пожалуй, и самому дороже
будет стоить — ну, и спутается. Тогда из него хоть веревки вей. Либо срок пропустит, либо на сделку пойдет.
На жалобах этих помещик
писал: «Сии крестьяне
суть собственность Бодрецова, а собственность для меня священна».
Надо сказать, что она, тотчас после приезда Федоса,
написала к белебеевскому предводителю дворянства письмо, в котором спрашивала, действительно ли им
был выдан вид Федосу Половникову; но прошло уже более полутора месяцев, а ответа получено не
было. Молчание это служило источником великих тревог, которые при всяком случае возобновлялись.
Наконец, однако ж, матушка
была обрадована. Дедушка
писал ей, что согласен прогостить полтора или два летних месяца в Малиновце, а Настасья с тем же посланным наказывала, чтобы к 10-му июня выслали за стариком экипаж и лошадей.
—
Писать не велено, даже разговаривать строго-настрого запрещено. Чтобы ни-ни. А Егорову, слышь, дворецкий главнокомандующего сказывал. И что этим французам нужно?
Был у них настоящий король — другого взяли. Теперь и этого не хотят.
Разумеется, отец (он
был еще холостой) принял ее под свое покровительство,
написал тетенькам грозное письмо, и затея не состоялась.
С этою целью матушка заранее
написала старосте в отцовскую украинскую деревнюшку, чтоб выслал самого что ни на
есть плохого мальчишку-гаденка, лишь бы законные лета имел.
Ежели, например, в вологодскую деревню, то, сказывают, там мужики исправные, и девушка Наташа, которую туда, тоже за такие дела, замуж выдали,
писала, что живет с мужем хорошо,
ест досыта и завсе зимой в лисьей шубе ходит.
С этою целью она
написала в Москву Стрелкову, чтоб теперь же приобрел колокол, а деньги, ежели недостача
будет, попросил бы заводчика отсрочить.
— Вся ваша воля, — начал
было Сергеич, но спохватился и резко, но резонно ответил: — Вы, сударыня, только не знай за что народ изводите. Сенька-то, может, и во сне не видал, где брат у него находится… Нечего ему и
писать.
— Мне что ж! только ежели условие
будешь писать, так чтоб он как можно скорее лес срубил.
— Ничего! Мне сестра
пишет, что у нее в Москве кухарка на примете
есть — отличнейшая!
Скучно становилось, тоскливо. Помещики,
написавши уставные грамоты, покидали родные гнезда и устремлялись на поиски за чем-то неведомым. Только мелкота крепко засела, потому что идти
было некуда, да Струнников не уезжал, потому что нес службу, да и кредиторы следили за ним. На новое трехлетие его опять выбрали всемишарами, но на следующее выбрали уже не его, а Митрофана Столбнякова. Наступившая судебная реформа начала оказывать свое действие.
— Первое время тревожили. Пытал я бегать от них, да уж губернатору
написал. Я, говорю, все, что у меня осталось, — все кредиторам предоставил, теперь трудом себе хлеб добываю, неужто ж и это отнимать! Стало
быть, усовестил; теперь затихло…
Валентин еще в университете примкнул к этому кружку страстных и убежденных людей и искренно привязался к нему. Он много читал, изредка даже пробовал
писать, но, надо сказать правду, выдающимися талантами не обладал. Это
был отличный второстепенный деятель и преданнейший друг. Так понимали его и члены кружка, глубоко ценившие его честные убеждения.
В расчете добыть денег, Бурмакин задумал статью «О прекрасном в искусстве и в жизни», но едва успел
написать: «Ежели прекрасное само собой и, так сказать, обязательно входит в область искусства, то к жизни оно прививается лишь постепенно, по мере распространения искусства, и производит в ней полный переворот», — как догадался, что когда-то еще статья
будет написана, когда-то напечатается, а деньги нужны сейчас, сию минуту…
Поэтому я и кончил,
быть может, раньше, нежели предполагал, но, во всяком случае, с полным и непритворным удовольствием
пишу здесь...
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут
пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое
было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Хлестаков (
пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие
были! Ямщикам скажи, что я
буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы
пели!.. (Продолжает
писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Городничий. Я здесь
напишу. (
Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да
есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (
Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий. Жаловаться? А кто тебе помог сплутовать, когда ты строил мост и
написал дерева на двадцать тысяч, тогда как его и на сто рублей не
было? Я помог тебе, козлиная борода! Ты позабыл это? Я, показавши это на тебя, мог бы тебя также спровадить в Сибирь. Что скажешь? а?
Анна Андреевна. Так вы и
пишете? Как это должно
быть приятно сочинителю! Вы, верно, и в журналы помещаете?