— Надеваю… Вот на будущей неделе хозяин гулять отпустит,
поедем с женой на ту сторону, я и надену. Только обидно, что на шее здесь ордена носить не в обычае: в петличку… ленточки одни!
Трудно сказать, ясно ли он сознавал, в чем, собственно, состояло это дело, и бог знает, удалось ли бы ему вернуться в Россию к зиме; пока он
ехал с женою в Баден-Баден…
Из Иркутска имел письмо от 25 марта — все по-старому, только Марья Казимировна
поехала с женой Руперта лечиться от рюматизма на Туринские воды. Алексей Петрович живет в Жилкинской волости, в юрте; в городе не позволили остаться. Якубович ходил говеть в монастырь и взял с собой только мешок сухарей — узнаете ли в этом нашего драгуна? Он вообще там действует — задает обеды чиновникам и пр. и пр. Мне об этом говорит Вадковской.
На другой день, в воскресенье, в 11 часов, он уже
ехал с женой по Пятницкой, в легкой коляске, на одной лошади.
Однако все это весьма естественно кончилось тем, что супруги к исходу своего медового месяца стали изрядно скучать, и Дон-Кихот Рогожин велел Зинке запрячь своих одров в тарантас и
поехал с женою в церковь к обедне. Тут он налетел на известный случай с Грайвороной, когда бедный трубач, потеряв рассудок, подошел к иконостасу и, отлепив от местной иконы свечу, начал при всех закуривать пред царскими вратами свою трубку.
Неточные совпадения
Поехал в город парочкой! // Глядим, везет из города // Коробки, тюфяки; // Откудова ни взялися // У немца босоногого // Детишки и
жена. // Повел хлеб-соль
с исправником // И
с прочей земской властию, // Гостишек полон двор!
День скачек был очень занятой день для Алексея Александровича; но,
с утра еще сделав себе расписанье дня, он решил, что тотчас после раннего обеда он
поедет на дачу к
жене и оттуда на скачки, на которых будет весь Двор и на которых ему надо быть. К
жене же он заедет потому, что он решил себе бывать у нее в неделю раз для приличия. Кроме того, в этот день ему нужно было передать
жене к пятнадцатому числу, по заведенному порядку, на расход деньги.
Молодая
жена его, как рассказывал Венден, — он был женат полгода, — была в церкви
с матушкой и, вдруг почувствовав нездоровье, происходящее от известного положения, не могла больше стоять и
поехала домой на первом попавшемся ей лихаче-извозчике.
— Очень рад, — сказал он и спросил про
жену и про свояченицу. И по странной филиации мыслей, так как в его воображении мысль о свояченице Свияжского связывалась
с браком, ему представилось, что никому лучше нельзя рассказать своего счастья, как
жене и свояченице Свияжского, и он очень был рад
ехать к ним.
— Разве я не вижу, как ты себя поставил
с женою? Я слышал, как у вас вопрос первой важности —
поедешь ли ты или нет на два дня на охоту. Всё это хорошо как идиллия, но на целую жизнь этого не хватит. Мужчина должен быть независим, у него есть свои мужские интересы. Мужчина должен быть мужествен, — сказал Облонский, отворяя ворота.