Неточные совпадения
И на деньги
были чивы, за все платили без торга; принесут им лукошко ягод или грибов,
спросят двугривенный — слова не скажут, отдадут, точно двугривенный и не деньги.
Между прочим, и по моему поводу, на вопрос матушки, что у нее родится, сын или дочь, он запел петухом и сказал: «Петушок, петушок, востёр ноготок!» А когда его
спросили, скоро ли совершатся роды, то он начал черпать ложечкой мед — дело
было за чаем, который он
пил с медом, потому что сахар скоромный — и, остановившись на седьмой ложке, молвил: «Вот теперь в самый раз!» «Так по его и случилось: как раз на седьмой день маменька распросталась», — рассказывала мне впоследствии Ульяна Ивановна.
Намеднись
спрашиваю Степку: рад
будешь, Степка, ежели я умру?..
— А вот Катькина изба, — отзывается Любочка, — я вчера ее из-за садовой решетки видела, с сенокоса идет: черная, худая. «Что, Катька,
спрашиваю: сладко за мужиком жить?» — «Ничего, говорит, буду-таки за вашу маменьку Бога молить. По смерть ласки ее не забуду!»
— Ещё что-нибудь
есть? — встревоженно
спрашивает барыня.
Однако ж, когда отсчитано
было еще несколько ударов, он одумался и
спросил: «Сколько?»
Вообще это
был необыкновенно деятельный и увертливый человек, проникший в самую глубь кляузы, ни в чем не сомневавшийся и никакого вопроса не оставлявший без немедленного ответа.
Спросит, бывало, матушка...
— Вы
спросите, кому здесь не хорошо-то? Корм здесь вольный, раза четыре в день
едят. А захочешь еще
поесть —
ешь, сделай милость! Опять и свобода дана. Я еще когда встал; и лошадей успел убрать, и в город с Акимом, здешним кучером, сходил, все закоулки обегал. Большой здесь город, народу на базаре, барок на реке — страсть! Аким-то, признаться, мне рюмочку в трактире поднес, потому у тетеньки насчет этого строго.
— А зачем бы ты сюда пожаловал, позволь тебя
спросить?
Есть у тебя своя деревнюшка, и жил бы в ней с матерью со своей!
Надо сказать, что она, тотчас после приезда Федоса, написала к белебеевскому предводителю дворянства письмо, в котором
спрашивала, действительно ли им
был выдан вид Федосу Половникову; но прошло уже более полутора месяцев, а ответа получено не
было. Молчание это служило источником великих тревог, которые при всяком случае возобновлялись.
Замечательно, что среди общих симпатий, которые стяжал к себе Половников, один отец относился к нему не только равнодушно, но почти гадливо. Случайно встречаясь с ним, Федос обыкновенно подходил к нему «к ручке», но отец проворно прятал руки за спину и холодно произносил: «Ну,
будь здоров! проходи, проходи!» Заочно он называл его не иначе как «кобылятником», уверял, что он поганый, потому что сырое кобылье мясо жрет, и нетерпеливо
спрашивал матушку...
— Узнавал,
будут ли певчие? —
спрашивает отец.
Отец вылезает у подъезда из возка, крестится на церковь и
спрашивает,
были ли службы на первой неделе. Матушка тоже крестится и произносит...
Молчальник он
был изумительный. Редко-редко с его языка слетал какой-нибудь неожиданный вопрос вроде: «Прикажете на стол накрывать?», или: «Прикажете сегодня печки топить?» — на что обыкновенно получалось в ответ: «Одурел ты, что ли, об чем
спрашиваешь?» В большинстве случаев он или безусловно молчал, или ограничивался однословными ответами самого первоначального свойства.
— «Стало
быть»… Ишь ведь, олух, словно во сне бредит!
Спрашивал ты ее, что ли?
— Распоряжение перед смертью сделал? —
спросила она домашних, когда все
было кончено.
— Уж не я ли? Да в здешней во всей округе ни одной деревни нет, в которой бы у меня детей не
было. Это хоть у кого хочешь
спроси.
— И больше пройдет — ничего не поделаешь. Приходи, когда деньги
будут, — слова не скажу, отдам. Даже сам взаймы дам, коли попросишь. Я, брат, простыня человек;
есть у меня деньги — бери; нет — не взыщи. И закона такого нет, чтобы деньги отдавать, когда их нет. Это хоть у кого хочешь
спроси. Корнеич! ты законы знаешь —
есть такой закон, чтобы деньги платить, когда их нет?
— Хорошо тогда жилось, весело. Всего, всего вдоволь
было, только птичьего молока недоставало. Чай
пили, кто как хотел: и с ромом, и с лимоном, и со сливками. Только, бывало, наливаешь да
спрашиваешь: вы с чем? вы с чем? с лимоном? с ромом? И вдруг точно сорвалось… Даже попотчевать дорогого гостя нечем!
Даже Бурмакина удивила форма, в которую вылились эти вопросы. Если б она
спросила его,
будет ли он ее «баловать», — о! он наверное ответил бы: баловать! ласкать! любить! и, может
быть, даже бросился бы перед ней на колени… Но «ездить в гости», «наряжать»! Что-то уж чересчур обнаженное слышалось в этих словах…
— Неужели мы всякий день в этот кабак ходить
будем? —
спросила она гадливо.
— Ну что, весело тебе
было? —
спрашивал, возвращаясь домой, Бурмакин.
— Весело тебе
было? —
спросил Бурмакин, когда утром в чистый понедельник они очутились одни в Веригине.
Из чего же я хлопочу? Из зависти к Грушницкому? Бедняжка! он вовсе ее не заслуживает. Или это следствие того скверного, но непобедимого чувства, которое заставляет нас уничтожать сладкие заблуждения ближнего, чтоб иметь мелкое удовольствие сказать ему, когда он в отчаянии
будет спрашивать, чему он должен верить: «Мой друг, со мною было то же самое, и ты видишь, однако, я обедаю, ужинаю и сплю преспокойно и, надеюсь, сумею умереть без крика и слез!»
Неточные совпадения
Хлестаков (рисуется).Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли за такого человека, который… Осмелюсь ли
спросить вас: куда вы намерены
были идти?
Артемий Филиппович. То
есть не изволите ли вы
спрашивать, как их зовут?
Да если
спросят, отчего не выстроена церковь при богоугодном заведении, на которую назад тому пять лет
была ассигнована сумма, то не позабыть сказать, что начала строиться, но сгорела.
)«Эй, Осип, ступай посмотри комнату, лучшую, да обед
спроси самый лучший: я не могу
есть дурного обеда, мне нужен лучший обед».
Влас наземь опускается. // «Что так?» —
спросили странники. // — Да отдохну пока! // Теперь не скоро князюшка // Сойдет с коня любимого! // С тех пор, как слух прошел, // Что воля нам готовится, // У князя речь одна: // Что мужику у барина // До светопреставления // Зажату
быть в горсти!..