Неточные совпадения
Весело тогда было. Даже увядать казалось не обидно, потому что была уверенность, что вот-вот опять сейчас расцветешь… В самом ли деле расцветешь, или это так
только видимость одна — и это ничего.
Все равно: волнуешься, суетишься, спрашиваешь знакомых: слышали? а? вот так сюрприз!
Стало быть,
все мои ссылки на вас и на кого бы то ни было напрасны и служат
только к бескорыстному разъяснению дела, а не к личному моему обелению.
Еще бы! Мужику
только повадку дай! Он лопнуть хочет от сытости, а
все кричит: жрать!
И все-то нынче чего-то ищут; даже такие люди ищут, которым давным-давно во
всех инстанциях отказано. И
только на одном свои права и основывают: пора эти бредни бросить! Но что же они, милая тетенька, вместо бредней предлагают? А предлагают они, голубушка, благополучие России —
только и
всего.
Только они думают, что без них это благополучие совершиться не может. Когда мы с вами во время оно бреднями развлекались, нам как-то никогда на ум не приходило, с нами они осуществятся или без нас. Нам казалось, что, коснувшись
всех, они коснутся, конечно, и нас, но того, чтобы при сем утащить кусок пирога… сохрани бог! Но ведь то были бредни, мой друг, которые как пришли, так и ушли. А нынче — дело. Для дела люди нужны, а люди — вот они!
Ужасно замученный вид имеют эти люди, покуда ищут и разнюхивают. Худые, бледные, испитые, с пересохшим горлом, с воспаленными глазами. И
только одно твердят: бредни! Встречаться с ними во время этой охоты ужасно опасно, и потому я, как завижу"искателя", сейчас шмыг в ресторан. Хочу — растегай ем; хочу — бутерброд ухвачу!
Все нынче можно.
И
все эти"искатели"друг друга подсиживают и ругательски друг друга ругают. Встретил я на днях Удава — он Дыбу ругает; встретил Дыбу — он Удава ругает. И тот и другой удостоверяют: вот помяните мое слово, что ежели
только он (имярек)"достигнет" — он вам покажет, где раки зимуют!
И вдруг влюбилась в землемера (
все землемеры, по природе, консерваторы), купила шиньон, и с тех пор
только и слов:"Ах, эти скверные стрижки!","ах, эти немытые нигилистки!"
Сидите вы,
вся в прошивочках, и
только плечики у вас вздрагивают.
На днях я зашел в курятную лавку и в одну минуту самым простым способом
всем тамошним"молодцам"бальзам доверия в сердца пролил."Почем, спрашиваю, пару рябчиков продаете?" — Рубль двадцать, господин! — Тогда, махнув в воздухе тросточкой, как делают
все благонамеренные люди, когда желают, чтобы, по щучьему велению, двугривенный превратился в полуимпериал, я воскликнул:"Истинно говорю вам: не успеет курица яйцо снести, как эта самая пара рябчиков будет
только сорок копеек стоить!"
"Да мы
всей душой!","да для нас же лучше!","да у нас тогда отбоя от покупателев не будет!" —
только и слышалось со
всех сторон.
По форме современное лганье есть не что иное, как грошовая будничная правда,
только вывороченная наизнанку. Лгун говорит"да"там, где следует сказать"нет", — и наоборот.
Только и
всего, Нет ни украшений, ни слез, ни смеха, ни перла создания — одна дерюжная, черт ее знает, правда или ложь. До такой степени"черт ее знает", что ежели вам в глаза уже триста раз сряду солгали, то и в триста первый раз не придет в голову, что вы слышите триста первую ложь.
Как будто в самом воздухе разлито нечто предостерегающее: «Смотри!
только пикни! — и
все эти основы, краеугольные камни и величественные здания —
все разлетится в прах!» Или яснее: ежели ты скажешь правду, то непременно сквозь землю провалишься; ежели солжешь — может быть, время как-нибудь и пройдет.
И что ж! вместо
всего этого мы предпочитаем городить какую-то фантастическую чепуху на том
только основании, что заблуждения, дескать, могут что-то подорвать, а в лганье якобы заключается творческая сила!
Пускай в слепом недоумении они остервеняются ввиду всякой попытки ввести в жизнь элемент сознательности — мы поощрим эти остервенения, потому что как
только мы допустим вторгнуться элементу сознательности, так тотчас же, вслед за этим вторжением, исчезнет
все наше обаяние, и мы сойдем на степень обыкновенных огородных пугал.
Или еще: стонут Древляне, оголтели Радимичи, а Корела даже не помнит, с которых пор одной пушниной питается. Надо утешить и их: успокойся, Корела! дай
только с основами управиться, и
все будет: и мамон чистым хлебом набьешь, и недоимки очистишь!
А у нас
всё благополучно,
только говядина сильно вздорожала, так что вынуждены мы с сим продуктом обходиться осторожно.
Нынче
вся жизнь в этом заключается: коли не понимаешь — не рассуждай! А коли понимаешь — умей помолчать! Почему так? — а потому что так нужно. Нынче
всё можно: и понимать и не понимать, но
только и в том и в другом случае нельзя о сем заявлять. Нынешнее время — необыкновенное; это никогда не следует терять из виду. А завтра, может быть, и еще необыкновеннее будет, — и это не нужно из вида терять. А посему: какое пространство остается между этими двумя дилеммами — по нем и ходи.
И никто не удивляется, что
только изъеденные трихинами голоса свободно раздаются в пространстве; напротив,
все как бы убедились, что это единственно подходящая формула, которую способна была отыскать для себя торжествующая современность.
В былое время
только один хлев на
всю литературу полагался, а нынче их считают десятками.
Иногда мне представляется вопрос: поддастся ли наше общество наплыву этого низкопробного озлобления, которое до остервенения набрасывается на
все, выходящее за пределы хлевной атмосферы, или же оно будет
только наружно окачено им, внутренно же останется верным тем инстинктам порядочности, которая до сих пор, от времени до времени, прорывалась в нем?
Я и сам это возражение, за границей, тайному советнику Дыбе сделал — и знаете ли, что он мне ответил?"А прочие пусть пребывают в трудах" —
только и
всего!
Тогда он и опять к вам с либеральной запиской приедет, —
только уж вы, сделайте милость, прикажите его в ту пору в три шеи по лестнице гнать, потому что он, в противном случае,
весь ваш дом запакостит.
— А как попала?.. жила я в ту пору у купца у древнего в кухарках, а Домнушке шестнадцатый годок пошел.
Только стал это старик на нее поглядывать, зазовет к себе в комнату да
все рукой гладит. Смотрела я, смотрела и говорю: ну говорю, Домашка, ежели да ты… А она мне: неужто ж я, маменька, себя не понимаю? И точно, сударь! прошло ли с месяц времени, как уж она это сделала,
только он ей разом десять тысяч отвалил. Ну, мы сейчас от него и отошли.
Одно
только горе у нее: до сих пор ни одного жида не успела к себе залучить. Но грек уже есть. Такой грек, который, по словам Федосьюшки, торгует орехами, да
всё грецкими. И ей, старушке, по фунту и по два дарит.
Во втором часу
все кончается. Ужина не полагается, потому что купцы, и в течение вообще
всей своей жизни,
только закусывают, а настоящим образом есть не умеют. Огни во
всех окнах потушены, и в квартире водворяется тишина. Кто-то гостит теперь там, за этими спущенными сторами: блондин или брюнет?
Ведь
только слава, будто
весь Петербург превратными толкователями начинен, а, в сущности, превратных толкователей
только с горсточку, а
все остальное — оазисы.
Я полагаю, что со временем и
всё одни оазисы будут,
только, как я уже прежде сказал, торопиться не надо.
Однако ж представьте себе такое положение: человек с малолетства привык думать, что главная цель общества — развитие и самосовершенствование, и вдруг кругом него точно сбесились
все,
только о бараньем роге и толкуют! Ведь это даже подло. Возражают на это: вам-то какое дело? Вы идите своей дорогой, коли не чувствуете за собой вины! Как какое дело? да ведь мой слух посрамляется! Ведь мозги мои страдают от этих пакостных слов! да и учителя в"казенном заведении"недаром же заставляли меня твердить...
Но
все это еще
только полбеды: пускай горланы лают! Главная же беда в том, что доктрина ежовых рукавиц ищет утвердить себя при помощи не одного лая, но и при помощи утруждения начальства. Утруждение начальства — вот язва, которая точит современную действительность и которая не
только временно вносит элемент натянутости и недоверия во взаимные отношения людей, но и может сделать последних неспособными к общежитию.
Только голоднее, а идеалы
всё те же: не то, чтобы что-нибудь, ограждения ради, придумать, а прямо за шиворот или руки к лопаткам.
Что касается до меня, то я утверждаю: не
только съедят, но предварительно еще отравят вашу жизнь своим дыханием. Ведь это
только шутки шутят, называя Дракиных излюбленными земскими людьми: в сущности, они и вам, и мне, и
всей этой подлинной земской массе, которая кладет шары, даже не седьмая вода на киселе.
Есть у меня и другие доводы, ратующие за Сквозника-Дмухановского против Дракина, но покуда о них умолчу. Однако ж все-таки напоминаю вам: отнюдь я в Сквозника-Дмухановского не влюблен, а
только утверждаю, что
все в этом мире относительно и всякая минута свою собственную злобу имеет. И еще утверждаю, что если в жизни регулирующим началом является пословица:"Как ни кинь,
все будет клин", то и между клиньями все-таки следует отдавать преимущество такому, который попритупился.
Все горячо и радостно за него хватаются,
все повторяют его, носятся с ним, толкуют на
все лады, особливо, если"хорошее слово"имеет ближайшее отношение к современной действительности, к тем болям, которые назрели у каждого в душе и ждали
только подходящего выражения, чтобы назвать себя.
Все это Никанор в качестве"опоры"давным-давно проделывал и даже
только об одном этом и по сей день не забыл.
Одним
только утешаюсь: лет через тридцать я
всю эту историю, во
всех подробностях, на страницах"Русской старины"прочту. Я-то, впрочем, пожалуй, и не успею прочитать, так
все равно дети прочтут.
Только любопытно, насколько они поймут ее и с какой точки зрения она интересовать их будет?
— Вы победили меня! — сказал он. — Но мне кажется, что и я не совсем неправ. Во всяком случае, выйти из этого затруднения довольно легко. Стоит
только сблизить обе формулы и составить из них одну:"наяривай… а, впрочем, как угодно!"И
все будет в порядке.
Как бы то ни было, но ужасно меня эти"штуки"огорчили.
Только что начал было на веселый лад мысли настраивать — глядь, ан тут целый ряд"штук". Хотел было крикнуть: да сидите вы дома! но потом сообразил: как же, однако,
все дома сидеть? У иного дела есть, а иному и погулять хочется… Так и не сказал ничего. Пускай каждый рискует, коли охота есть, и пускай за это узнает, в чем"штука"состоит!
А таких семей, которые ябеда превратила в звериные берлоги, нынче развелось очень довольно. Улица, с неслыханною доселе наглостью, врывается в самые неприступные твердыни и, к удивлению, не встречает дружного отпора, как в бывалое время, а
только производит раскол. Так что
весь вопрос теперь в том, на чьей стороне останется окончательная победа: на стороне ли ябеды, которая вознамерилась
весь мир обратить в пустыню, или на стороне остатков совести и стыда?
Покуда происходил этот опрос, я сидел и думал, за что они на меня нападают? Правда, я был либералом… ну, был! Да ведь я уж прозрел — чего еще нужно? Кажется, пора бы и прост… то бишь позабыть! И притом, надо ведь еще доказать, что я действительно… был? А что, ежели я совсем"не был"? Что, если
все это
только казалось?Разве я в чем-нибудь замечен? разве я попался? уличен? Ах, господа, господа!
Ведь и измучить меня всласть нельзя — умру,
только и
всего.
Однако, слава богу,
все кончилось благополучно; заглотанный кусок проскочил по принадлежности, Стрекоза утер слезы (
только подобные казусы и могут извлечь их из его глаз), а пирог бабенька приказала убрать и раздать по кусочку неимущим.
Другие тоже рассказали каждый по нескольку случаев. Чаще
всех давилась кузина Надежда Гавриловна, потому что она, в качестве"индюшки", очень жадна и притом не всегда может отличить твердую пищу от мягкой. Бабенька подавилась
только один раз в жизни, но так как в этом случае решительную роль играл Аракчеев, то натурально, она нам не сообщила подробностей.
Только"индюшка"ничего не поняла и
все приставала к поручикам...
Но что
всего больнее: секретно дядя и до сих пор питает предилекцию к Сенечке, а Павлушу хотя и старается любить, но именно
только старается,ради удовлетворения принципу справедливости.
— Помилуйте, дядя! обыкновенный светский разговор: то — нехорошо, другое — скверно, третье — совсем никуда не годится…
Только и
всего.
— Ну, вот видишь! И он прежде находил, что"
только и
всего", и даже всегда сам принимал участие. А намеднись как-то начал я, по обыкновению, фрондировать, а он вдруг: вы, папенька, на будущее время об известных предметах при мне выражайтесь осторожнее, потому что я, по обязанности, не имею права оставлять подобные превратные суждения без последствий.
И поручики мои то же самое говорят,
только у них это как-то ненатурально выходит:
всё о каком-то генерале без звезды поминают и так и покатываются со смеху.
И вот этот самый юноша, прилежный и покорный, как
только сдал свой последний экзамен, сейчас собрал в кучу
все «свинства» и бросил их в ретираду.
И вдруг оказалось, что в течение
всех шести лет у этого юноши
только одна заветная мысль и была: вот сдам последний экзамен, и сейчас же
все прожитые шесть лет в ретирадном месте утоплю!