— Да охранит тебя Господь за неизреченную милость ко мне, верному рабу твоему. Дозволь привести его, государь, перед твои
царские очи, дабы он сам мог облить слезами благодарности твою державную руку.
То пришлет сказать ему свое милостивое слово, то с приказом видеть его
царские очи, то с блюдом со стола своего или с поставом немецкого сукна на платье.
Тихая езда, впрочем, была ему необходима и по другим причинам: он хотел собраться с мыслями, хотел успокоиться от пережитых, такой массой нахлынувших на него нравственных страданий, чтобы с светлым умом предстать пред
царские очи и держать прямой ответ царю за свои поступки на Волховском мосту.
Неточные совпадения
— Боярин Дружина Андреевич Морозов, — отвечал один стольник, — бьет челом твоей
царской милости, просит, чтобы допустил ты его пред твои светлые
очи.
— А хоть бы твой Вяземский! — отвечал Басманов, не опуская
очей перед
царским взором. — Да, — продолжал он, не смущаясь грозным выражением Иоанна, — тебе, видно, одному неведомо, что когда он бывает на Москве, то по ночам ездит в лес, на мельницу, колдовать; а зачем ему колдовать, коли не для того, чтоб извести твою
царскую милость?
Стали расходиться. Каждый побрел домой, унося с собою кто страх, кто печаль, кто злобу, кто разные надежды, кто просто хмель в голове. Слобода покрылась мраком, месяц зарождался за лесом. Страшен казался темный дворец, с своими главами, теремками и гребнями. Он издали походил на чудовище, свернувшееся клубом и готовое вспрянуть. Одно незакрытое окно светилось, словно
око чудовища. То была
царская опочивальня. Там усердно молился царь.
Окровавленный труп его упал на помост, а отлетевшая голова подкатилась, звеня серьгами, под ноги
царскому коню, который откачнулся, фыркая и косясь на нее испуганным
оком. Басманов последнею наглостью избавился от ожидавших его мучений.
Услыша
царский приговор, Вяземский было обрадовался, и
очи его уже запылали надеждой; но уверенность Морозова немного смутила его. Он вспомнил, что, по общепринятому понятию, в судном поединке бог неминуемо дарует победу правой стороне, и невольно усумнился в своем успехе.