Неточные совпадения
За это, даже на том недалеком финском побережье, где я живу, о русском языке между финнами
и слыхом не слыхать. А новейшие русские колонизаторы выучили их
только трем словам: «риби» (грибы), «ривенник» (гривенник)
и «двуривенник». Тем не менее в селе Новая-Кирка есть финны из толстосумов (торговцы), которые говорят по-русски довольно внятно.
Талантливы ли финны — сказать не умею. Кажется, скорее, что нет, потому что у громадного большинства их вы видите в золотушных глазах
только недоумение. Да
и о выдающихся людях не слыхать. Если бы что-нибудь было в запасе, все-таки кто-нибудь да создал бы себе известность.
Давидовой корове бог послал теленка,
Ах, теленка!
А на другой год она принесла другого теленка.
Ах, другого!
А на третий год принесла третьего теленка,
Ах, третьего!
Когда принесла трех телят, то пастор узнал об этом,
Ах, узнал!
И сказал Давиду: ты, Давид, забыл своего пастора,
Ах, забыл!
И за это увел к себе самого большого теленка,
Ах, самого большого!
А Давид остался
только с двумя телятами,
Ах, с двумя!
И теперь имя его до того погрузилось в мрак, что не
только никто о нем не говорит, но даже
и не помнит его существования.
Правда, что Наполеон III оставил по себе целое чужеядное племя Баттенбергов, в виде Наполеонидов, Орлеанов
и проч. Все они бодрствуют
и ищут глазами, всегда готовые броситься на добычу. Но история сумеет разобраться в этом наносном хламе
и отыщет, где находится действительный центр тяжести жизни. Если же она
и упомянет о хламе, то для того
только, чтобы сказать: было время такой громадной душевной боли, когда всякий авантюрист овладевал человечеством без труда!
— То-то, что ничего не известно. Будет — не будет, будет — не будет? —
только на эту тему
и работает голова. Слышишь шепоты, далекое урчанье, а ясного — ничего.
И действительно, кругом слышатся
только шепоты да гул какой-то загадочной работы при замкнутых дверях. Поневоле вспомнятся стихи Пушкина...
Известно
и даже за аксиому всеми принято, что знание освещает не
только того, кто непосредственно его воспринимает, но, через посредство школы, распространяет лучистый свет
и на темные массы.
Определяются во всей подробности не
только пределы
и содержание знания, но
и число годовых часов, посвящаемых каждой отрасли его.
Но, в таком случае, для чего же не прибегнуть к помощи телефона? Набрать бы в центре отборных
и вполне подходящих к уровню современных требований педагогов, которые
и распространяли бы по телефону свет знания по лицу вселенной, а на местах содержать
только туторов, которые наблюдали бы, чтобы ученики не повесничали…
Прерогативы власти — это такого рода вещь, которая почти недоступна вполне строгому определению. Здесь настоящее гнездилище чисто личных воззрений
и оценок, так что ежели взять два крайних полюса этих воззрений, то между ними найдется очень мало общего. Все тут неясно
и смутно:
и пределы,
и степень,
и содержание. Одно
только прямо бросается в глаза — это власть для власти,
и, само собой разумеется,
только одна эта цель
и преследуется с полным сознанием.
Все это я не во сне видел, а воочию. Я слышал, как провинция наполнялась криком, перекатывавшимся из края в край; я видел
и улыбки,
и нахмуренные брови; я ощущал их действие на самом себе. Я помню так называемые «столкновения», в которых один толкался, а другой думал единственно о том, как бы его не затолкали вконец. Я не
только ничего не преувеличиваю, но, скорее, не нахожу настоящих красок.
Таким образом, губерния постепенно приводится к тому томительному однообразию, которое не допускает ни обмена мыслей, ни живой деятельности. Вся она твердит одни
и те же подневольные слова, не сознавая их значения
и только руководствуясь одним соображением: что эти слова идут ходко на жизненном рынке.
Исправник слушает
и безмолвствует,
только усами шевелит.
Что касается до мирских властей, то они беспрекословно отдались в руки чумазому
и думают
только об исполнении его прихотей.
Затем мы встречаемся с общиной, которая не
только не защищает деревенского мужика от внешних
и внутренних неурядиц, но сковывает его по рукам
и ногам.
«Паны дерутся, а у хлопов чубы болят», — говорит старая малороссийская пословица,
и в настоящем случае она с удивительною пунктуальностью применяется на практике. Но
только понимает ли заманиловский Авдей, что его злополучие имеет какую-то связь с «молчаливым тостом»? что от этого зависит война или мир, повышение или понижение курса, дороговизна или дешевизна, наличность баланса или отсутствие его?
За всем тем нужно заметить, что в крестьянской среде рекрутская очередь велась неупустительно,
и всякая крестьянская семья обязана была отбыть ее своевременно; но это была
только проформа, или, лучше сказать, средство для вымогательства денег.
Словом сказать, нельзя не
только было разобраться в этом хаосе, но
и определить, как изворачивается крестьянин, как он устраивается на зиму
и чем живет.
Началось следствие,
и тут-то раскрылись поползновения Чумазого, в то время
только что начинавшего раскидывать сети на всю Россию.
Правда, что массы безмолвны,
и мы знаем очень мало о том внутреннем жизненном процессе, который совершается в них. Быть может, что продлившееся их ярмо совсем не представлялось им мелочью; быть может, они выносили его далеко не так безучастно
и тупо, как это кажется по наружности… Прекрасно; но ежели это так, то каким же образом они не вымирали сейчас же, немедленно, как
только сознание коснулось их? Одно сознание подобных мук должно убить, а они жили.
Каждые два года приезжал к набору флигель-адъютант,
и тоже утирал слезы
и подавал отчет.
И отчеты не об одном наборе, но
и обо всем виденном
и слышанном, об управлении вообще. Существует ли в губернии правда или нет ее,
и что нужно сделать, чтоб она существовала не на бумаге
только, но
и на деле.
И опять запросы, опять отписки…
Иногда даже без особенной надобности, а
только чтобы выполнить задачу утирания слез…
и, может быть, чтобы положить основание своей будущей карьере.
Впрочем, я отнюдь не хочу утверждать, чтобы нынешняя администрация была плоха, нерасторопна
и не способна к утиранию слез; я говорю
только, что она, подобно своей предшественнице, лишена творческой силы.
Все это не
только не противоречит истине, но
и вполне естественно.
Старинные утописты были вполне правы, утверждая, что для новой жизни
и основания должны быть даны новые
и что
только при этом условии человечество освободится от удручающих его зол.
В заключение он думал, что комбинированная им форма общежития может существовать во всякой среде, не
только не рискуя быть подавленною, но
и подготовляя своим примером к воспринятию новой жизни самых закоренелых профанов, —
и тоже ошибся в расчетах.
На мой взгляд, желанный успех не
только сомнителен, но
и прямо невозможен.
Повторяю: я выражаю здесь свое убеждение, не желая ни прать против рожна, ни тем менее дразнить кого бы то ни было.
И сущность этого убеждения заключается в том, что человечество бессрочно будет томиться под игом мелочей, ежели заблаговременно не получится полной свободы в обсуждении идеалов будущего.
Только одно это средство
и может дать ощутительные результаты.
Господствующее мнение, руководимое политиканами, не
только у нас, но
и в целой Европе, не признает, однако ж, этой истины.
Последние считаются не
только преждевременными
и ни к чему не ведущими, но
и положительно опасными.
Последние действительно
только скользят по поверхности, перемещая центр власти из одних рук в другие (от Баттенберга к Меренбергу
и т. д.)
и отчасти расширяя (впрочем, очень умеренно) кадры правящих классов.
Поэтому массы относятся к подобным новшествам не
только равнодушно, но
и с удивлением, не понимая, почему у кормила понадобился в данную минуту Гизо, а Тьер оказался ненужным.
Нет нужды, что разработка эта не обойдется без ошибок
и заблуждений — при открытом обсуждении не
только ошибки, но
и самые нелепости легко устраняются при помощи полемики.
Подготовка эта, без сомнения, получит вполне спокойное развитие, если при этом не будет встречаться внешних усложнений. А для этого нужно
только терпение
и свобода от предрассудков — ничего больше.
Только попытки эти представляют собой каплю в море
и потому достигают лишь очень немногих частных результатов.
Свежую убоину он употребляет
только по самым большим праздникам, потому что она дорога, да в деревне ее, пожалуй,
и не найдешь, но главное потому, что тут уж ему не сладить с расчетом: каково бы ни было качество убоины, мужик набрасывается на нее
и наедается ею до пресыщения.
Самого его не
только не тянет к мироедству, но он
и способностей к нему не имеет: он просто толковый
и хозяйственный мужик.
Он наполняет ею все кадочки
и бочонки, какие
только найдутся в доме,
и в продолжение всего лета лакомит себя, семью
и домочадцев соленою рыбкой.
Главное, поддержать в исправности силы, необходимые для летней страды. Не наедаться, а именно
только в меру себя поддерживать. А как
и чем этого достигнуть — вопрос второстепенный.
Вечно тревожимый думою о насущном хлебе, он набрал у соседнего помещика пустошных покосов исполу
и даже из третьей копны, косит до глубокой осени
и только с большой натугой успевает справиться с работой.
У мужика есть, кроме избы,
и «чистая» горница, но она не топится, ради сбережения дров,
и вообще в ней даже летом редко живут; она существует напоказ
и открывается
только в праздники.
И не
только будущую страду, но
и предбудущую, потому что ребенок, родившийся с осени, успеет мало-мальски окрепнуть
и не будет слишком часто отрывать мать от работы.
Он всецело отдает ей самого себя, но —
и только.
И дом достался ему —
только слово, что дом; стены ветхие, накаты под полом сгнили, половицы колеблются.
Миряне, если бы
и собрались на помочь, то не вспахали бы, а
только взболтали бы землю, каждый на свой образец.
К половине сентября начинает сводить священник полевые счеты
и только вздрагивает от боли. Оказывается, что ежели отложить на семена, то останется ржи четвертей десять — двенадцать, да овса четвертей двадцать. Тут —
и на собственное продовольствие,
и на корм скоту,
и на продажу.
Основа, на которой зиждется его существование, до того тонка, что малейший неосторожный шаг неминуемо повлечет за собой нужду. Сыновья у него с детских лет в разброде, да
и не воротятся домой, потому что по окончании курса пристроятся на стороне.
Только дочери дома; их
и рад бы сбыть, да с бесприданницами придется еще подождать.
Скота держат малость,
только на случай приезда; старинные каменные хозяйственные постройки отчасти распроданы, отчасти пустеют
и приходят в ветхость.
Очевидно, что при таких условиях требуется не хозяйство, а
только конторский надзор
и счетоводство.