Неточные совпадения
— Видно уже, пока смерть… — чуть слышно вздыхает в ответ
старик. — Тюрьки бы мне…
поесть хочется!
Поколения нарастали за поколениями;
старики населяли сельские погосты, молодые хоронили
стариков и выступали на арену мучительства… Ужели все это
было бы возможно, ежели бы на помощь не приходило нечто смягчающее, в форме исконного обихода, привычки и представления о неизбывных „мелочах“?
Ежели
есть в доме
старик отец или тесть (оставшийся за штатом), то обыкновенно он занимается пчелами и во время роенья не отходит от ульев.
Ни одного дня, который не отравлялся бы думою о куске, ни одной радости. Куда ни оглянется батюшка, всё ему или чуждо, или на все голоса кричит: нужда! нужда! нужда! Сын ли окончил курс — и это не радует: он совсем исчезнет для него, а может
быть, и забудет о
старике отце. Дочь ли выдаст замуж — и она уйдет в люди, и ее он не увидит. Всякая минута, приближающая его к старости, приносит ему горе.
— Ну, черт с вами! Вот сын у меня растет; может
быть, он хозяйничать захочет. Дам ему тогда денег на обзаведение, и пускай он хлопочет. Только вот лес пуще всего береги,
старик! Ежели еще раз порубку замечу — спуску не дам!
Но этого мало: у нее
есть дядя, старый холостяк, и ежели он не женится — куда ему,
старику! — то и его именье (третий сахарный завод) со временем перейдет к ней.
По этому случаю у
стариков Люберцевых
был экстраординарный обед. Подавали шампанское и
пили здоровье новобранца. Филипп Андреич сиял; Анна Яковлевна (мать) плакала от умиления; сестрицы и братцы говорили:"Je vous felicite". [Поздравляю (франц.)] Генечка
был несколько взволнован, но сдерживался.
Старик выслушивает эти речи с некоторым удивлением, но не противоречит. Он просто думает, что, за старостью лет, отстал от времени и что, стало
быть, все это нужно, ежели Генечка не может иначе поступать.
Но юноша, вскоре после приезда, уже начал скучать, и так как он
был единственный сын, то отец и мать, натурально, встревожились. Ни на что он не жаловался, но на службе старанья не проявил, жил особняком и не искал знакомств."Не ко двору он в родном городе, не любит своих родителей!" — тужили
старики. Пытали они рисовать перед ним соблазнительные перспективы — и всё задаром.
— Э, батюшка! и мы проживем, и дети наши проживут — для всех
будет довольно и того, что
есть! На насиженном-то месте живется и теплее и уютнее — чего еще искать!
Старик Крылов
был прав: помните, как голубь полетел странствовать, а воротился с перешибленным крылом? Так-то вот.
Василий Федорыч Ладогин
был больной
старик.
Сверх того,
старик не скрывал от себя, что Ольга
была некрасива (ее и в институте звали дурнушкой), а это тоже имеет влияние на судьбу девушки. Лицо у нее
было широкое, расплывчатое, корпус сутулый, приземистый. Не могла она нравиться. Разве тот бы ее полюбил, кто оценил бы ее сердце и ум. Но такие ценители вообще представляют исключение, и уж, разумеется, не в деревне можно
было надеяться встретить их.
Старик отец почти не покидал кресла и угрюмо молчал; в комнатах
было пусто и безмолвно.
Она старалась гнать их от себя, заменять более реальною пищею — воспоминаниями прошлого; но последние
были так малосодержательны и притом носили такой ребяческий характер, что останавливаться на них подолгу не представлялось никакого резона. У нее существовал, впрочем, в запасе один ресурс — долг самоотвержения относительно отца, и она охотно отдалась бы ему; но
старик думал, что стесняет ее собою, и предпочитал услугу старого камердинера.
Тем не менее доктор продолжал навещать
старика: это
была единственная практика во всем уезде, которая представляла какое-нибудь подспорье, так что даже сварливая докторша не решилась настаивать на утрате такого пациента.
Старик Ладогин в
былое время
был очень близок с покойным отцом Семигорова и принял сына очень радушно.
Ушел бы в Москву, да куда я со
стариками, с своей слабостью, там
поспел!
— И добро бы я не знал, на какие деньги они
пьют! — продолжал волноваться Гришка, —
есть у
старика деньги,
есть! Еще когда мы крепостными
были, он припрятывал. Бывало, нарвет фруктов, да ночью и снесет к соседям, у кого ранжерей своих нет. Кто гривенничек, кто двугривенничек пожертвует… Разве я не помню! Помню я, даже очень помню, как он гривенники обирал, и когда-нибудь все на свежую воду выведу! Ах, сделай милость! Сами
пьют, а мне не только не поднесут, даже в собственную мою квартиру не пущают!
Положение мое
было критическое.
Старик городничий судорожно сжимал левый кулак, и я со страхом ожидал, что он не выдержит, и в присутствии моем произойдет односторонний маневр. Я должен, однако ж, сознаться, что колебался недолго; и на этот раз, как всегда, я решился выйти из затруднения, разрубив узел, а не развязывая его. Или, короче сказать, пожертвовал Гришкой в пользу своего собрата, с которым вел хлебосольство и играл в карты…
— Ах, хороша девица! — хвалил он свою невесту, — и из себя хороша, и скромница, и стирать белье умеет. Я
буду портняжничать, она — по господам стирать станет ходить. А квартира у нас
будет своя, бесплатная. Проживем, да и как еще проживем! И
стариков прокормим. Вино-то я уж давно собираюсь бросить, а теперь — и ни боже мой!
— Да с какою еще радостью! Только и спросила:"Ситцевые платья
будете дарить?"С превеликим, говорит, моим удовольствием!"Ну, хорошо, а то папаша меня все в затрапезе водит — перед товарками стыдно!" — Ах, да и горевое же, сударь, ихнее житье! Отец —
старик, работать не может, да и зашибается; матери нет. Одна она и заработает что-нибудь. Да вот мы за квартиру три рубля в месяц отдадим — как тут разживешься! с хлеба на квас — только и всего.
Однако он продолжал упорствовать в трезвости. Надеялся, что «шутка» и без помощи вина поможет ему «угореть». Шутит да шутит, — смотришь, под конец так исшутится, что и совсем не человеком сделается. Тогда и легче
будет. И теперь мальчишки при его проходе рога показывают; но он уж не тот, что прежде: ухватит первого попавшегося озорника за волосья и так отколошматит, что любо. И
старики не претендуют, а хвалят его за это.
Вообще ему стало житься легче с тех пор, как он решился шутить. Жену он с утра прибьет, а потом целый день ее не видит и не интересуется знать, где она
была.
Старикам и в ус не дует; сам
поест, как и где попало, а им денег не дает. Ходил отец к городничему, опять просил сына высечь, но времена уж не те. Городничий — и тот полюбил Гришку.
— Дайте вы мне пачпорт на все на четыре стороны! — настаивал он у
стариков, — я и повинности заплачу, и вам высылать на прожиток
буду.
— Что ты натворил, черт лохматый! — упрекали его
старики, — разве она в первый раз? Каждую ночь ворочается пьяная. Смотри, как бы она на тебя доказывать не стала, как
будут завтра разыскивать.
Мысль о побеге не оставляла его. Несколько раз он пытался ее осуществить и дня на два, на три скрывался из дома. Но исчезновений его не замечали, а только не давали разрешенья настоящим образом оставить дом.
Старик отец заявил, что сын у него непутный, а он, при старости, отвечать за исправную уплату повинностей не может. Разумеется, если б Гришка не
был «несуразный», то мог бы настоять на своем; но жалобы «несуразного» разве
есть резон выслушивать? В кутузку его — вот и решенье готово.
Феклинья бросила и отца и дом. Она выстроила на выезде просторную избу и поселилась там с двумя другими «девушками». В избе целые ночи напролет светились огни и шло пированье. Старуха, Гришкина мать, умерла, но
старики, отец и тесть,
были еще живы и перебивались Христовым именем.
Ежели удавалось
старикам набрать несколько медных пятаков, то покупали водки и сообща
пили.
Старик Крутицын глубоко изменился, и я полагаю, что перемена эта произошла в нем именно вследствие постигшего его горя! Он погнулся, волочил ногами и часто вздрагивал; лицо осунулось, глаза впали и
были мутны; волосы в беспорядке торчали во все стороны; нижняя губа слегка обвисла и дрожала.
Неточные совпадения
Да больно уж окрысился //
Старик:
пилил,
пилил его, // Права свои дворянские // Высчитывал ему!
Чуть дело не разладилось. // Да Климка Лавин выручил: // «А вы бурмистром сделайте // Меня! Я удовольствую // И
старика, и вас. // Бог приберет Последыша // Скоренько, а у вотчины // Останутся луга. // Так
будем мы начальствовать, // Такие мы строжайшие // Порядки заведем, // Что надорвет животики // Вся вотчина… Увидите!»
Не видеться ни с женами, // Ни с малыми ребятами, // Ни с
стариками старыми, // Покуда спору нашему // Решенья не найдем, // Покуда не доведаем // Как ни на
есть — доподлинно: // Кому жить любо-весело, // Вольготно на Руси?
Поспоривши, повздорили, // Повздоривши, подралися, // Подравшися, удумали // Не расходиться врозь, // В домишки не ворочаться, // Не видеться ни с женами, // Ни с малыми ребятами, // Ни с
стариками старыми, // Покуда спору нашему // Решенья не найдем, // Покуда не доведаем // Как ни на
есть — доподлинно, // Кому жить любо-весело, // Вольготно на Руси?
Гремит на Волге музыка. //
Поют и пляшут девицы — // Ну, словом, пир горой! // К девицам присоседиться // Хотел
старик, встал на ноги // И чуть не полетел! // Сын поддержал родителя. //
Старик стоял: притопывал, // Присвистывал, прищелкивал, // А глаз свое выделывал — // Вертелся колесом!