— Камердинер вашего брата. Он человек, стоящий на высоте
современного образования, и исполнит свою роль со всем необходимым в подобных случаях комильфо. [Как подобает (фр. comme il faut).]
К русскому дереву — а l'Arble russe — обычным порядком собирались наши любезные соотечественники и соотечественницы; подходили они пышно, небрежно, модно, приветствовали друг друга величественно, изящно, развязно, как оно и следует существам, находящимся на самой высшей вершине
современного образования, но, сойдясь и усевшись, решительно не знали, что сказать друг другу, и пробавлялись либо дрянненьким переливанием из пустого в порожнее, либо затасканными, крайне нахальными и крайне плоскими выходками давным-давно выдохшегося французского экс-литератора, в жидовских башмачонках на мизерных ножках и с презренною бородкой на паскудной мордочке, шута и болтуна.
Нет, веяние
современного образования коснулось и Обломова: он уже читал по выбору, сознательно. «Услышит о каком-нибудь замечательном произведении, — у него явится позыв познакомиться с ним: он ищет, просит книги, и, если принесут скоро, он примется за нее, у него начнет формироваться идея о предмете; еще шаг, и он овладел бы им, а посмотришь, он уже лежит, глядя апатически в потолок, а книга лежит подле него недочитанная, непонятая…
Неточные совпадения
Из этих других, старший — есть один из
современных молодых людей с блестящим
образованием, с умом довольно сильным, уже ни во что, однако, не верующим, многое, слишком уже многое в жизни отвергшим и похерившим, точь-в-точь как и родитель его.
Он представил его человеком слабоумным, с зачатком некоторого смутного
образования, сбитого с толку философскими идеями не под силу его уму и испугавшегося иных
современных учений о долге и обязанности, широко преподанных ему практически — бесшабашною жизнию покойного его барина, а может быть и отца, Федора Павловича, а теоретически — разными странными философскими разговорами с старшим сыном барина, Иваном Федоровичем, охотно позволявшим себе это развлечение — вероятно, от скуки или от потребности насмешки, не нашедшей лучшего приложения.
В нем сосредоточивалось все, что составляло цвет тогдашней литературы; его издатели были люди, стоявшие по
образованию далеко выше большей части своих соотечественников; стремления их клонились именно к тому, чтобы изобразить нравы
современного им русского общества, выставив напоказ и дурное и хорошее.
Все общество, в разных углах комнат, разбивалось на кружки, и в каждом кружке шли очень оживленные разговоры; толковали о разных
современных вопросах, о политике, об интересах и новостях дня, передавали разные известия, сплетни и анекдоты из правительственного, военного и административного мира, обсуждали разные проекты
образования, разбирали вопросы истории, права и даже метафизики, и все эти разнородные темы обобщались одним главным мотивом, который в тех или других вариациях проходил во всех кружках и сквозь все темы, и этим главным мотивом были Польша и революция — революция польская, русская, общеевропейская и, наконец, даже общечеловеческая.
Родители столкнулись на вопросе о судьбе сына только при выборе заведения, где младший Грегуар должен был получить
образование. Отец, разумеется, желал видеть в сыне
современного реалиста, руководясь теориями, к которым мать питала отвращение. Но мать восстала решительно и победила.