Неточные совпадения
—
Куда ты девал нашего батюшку? — завопило разозленное до неистовства сонмище, когда помощник градоначальника предстал перед
ним.
— Нужды нет, что
он парадов не делает да с полками на нас не ходит, — говорили
они, — зато мы при
нем, батюшке, свет у́зрили! Теперича, вышел ты за ворота: хошь — на месте сиди; хошь —
куда хошь иди! А прежде сколько одних порядков было — и не приведи бог!
В ту же ночь в бригадировом доме случился пожар, который, к счастию, успели потушить в самом начале. Сгорел только архив, в котором временно откармливалась к праздникам свинья. Натурально, возникло подозрение в поджоге, и пало
оно не на кого другого, а на Митьку. Узнали, что Митька напоил на съезжей сторожей и ночью отлучился неведомо
куда. Преступника изловили и стали допрашивать с пристрастием, но
он, как отъявленный вор и злодей, от всего отпирался.
Весь воздух был наполнен какою-то светящеюся массою, в которой отдельными точками кружились и вихрились головни и горящие пуки соломы:"Куда-то
они полетят?
План был начертан обширный. Сначала направиться в один угол выгона; потом, перерезав
его площадь поперек, нагрянуть в другой конец; потом очутиться в середине, потом ехать опять по прямому направлению, а затем уже
куда глаза глядят. Везде принимать поздравления и дары.
— Ну
куда тебе без ума бежать? — урезонивали
его почетные глуповцы, сидевшие по сторонам.
—
Куда глаза глядят! — бормотал
он, очевидно припоминая эти слова из своего маршрута.
Постоянно застегнутый на все пуговицы и имея наготове фуражку и перчатки,
он представлял собой тип градоначальника, у которого ноги во всякое время готовы бежать неведомо
куда.
Более всего заботила
его Стрелецкая слобода, которая и при предшественниках
его отличалась самым непреоборимым упорством. Стрельцы довели энергию бездействия почти до утонченности.
Они не только не являлись на сходки по приглашениям Бородавкина, но, завидев
его приближение, куда-то исчезали, словно сквозь землю проваливались. Некого было убеждать, не у кого было ни о чем спросить. Слышалось, что кто-то где-то дрожит, но где дрожит и как дрожит — разыскать невозможно.
На другой день, проснувшись рано, стали отыскивать"языка". Делали все это серьезно, не моргнув. Привели какого-то еврея и хотели сначала повесить
его, но потом вспомнили, что
он совсем не для того требовался, и простили. Еврей, положив руку под стегно, [Стегно́ — бедро.] свидетельствовал, что надо идти сначала на слободу Навозную, а потом кружить по полю до тех пор, пока не явится урочище, называемое Дунькиным вра́гом. Оттуда же, миновав три повёртки, идти
куда глаза глядят.
— Как сейчас?
куда же
они бежали?
Только тогда Бородавкин спохватился и понял, что шел слишком быстрыми шагами и совсем не туда,
куда идти следует. Начав собирать дани,
он с удивлением и негодованием увидел, что дворы пусты и что если встречались кой-где куры, то и те были тощие от бескормицы. Но, по обыкновению,
он обсудил этот факт не прямо, а с своей собственной оригинальной точки зрения, то есть увидел в
нем бунт, произведенный на сей раз уже не невежеством, а излишеством просвещения.
Внятным и ясным голосом
он произнес:"Бездельники!" — и, сев в кибитку, благополучно проследовал в тот край,
куда Макар телят не гонял.
Все
они были снабжены одинаковыми физиономиями, все одинаково молчали и все одинаково куда-то исчезали.
Некоторое время Угрюм-Бурчеев безмолвствовал. С каким-то странным любопытством следил
он, как волна плывет за волною, сперва одна, потом другая, и еще, и еще… И все это куда-то стремится и где-то, должно быть, исчезает…
Скорым шагом удалялся
он прочь от города, а за
ним, понурив головы и едва поспевая, следовали обыватели. Наконец к вечеру
он пришел. Перед глазами
его расстилалась совершенно ровная низина, на поверхности которой не замечалось ни одного бугорка, ни одной впадины.
Куда ни обрати взоры — везде гладь, везде ровная скатерть, по которой можно шагать до бесконечности. Это был тоже бред, но бред точь-в-точь совпадавший с тем бредом, который гнездился в
его голове…
И точно,
он начал нечто подозревать.
Его поразила тишина во время дня и шорох во время ночи.
Он видел, как с наступлением сумерек какие-то тени бродили по городу и исчезали неведомо
куда и как с рассветом дня те же самые тени вновь появлялись в городе и разбегались по домам. Несколько дней сряду повторялось это явление, и всякий раз
он порывался выбежать из дома, чтобы лично расследовать причину ночной суматохи, но суеверный страх удерживал
его. Как истинный прохвост,
он боялся чертей и ведьм.
Уездный чиновник пройди мимо — я уже и задумывался:
куда он идет, на вечер ли к какому-нибудь своему брату или прямо к себе домой, чтобы, посидевши с полчаса на крыльце, пока не совсем еще сгустились сумерки, сесть за ранний ужин с матушкой, с женой, с сестрой жены и всей семьей, и о чем будет веден разговор у них в то время, когда дворовая девка в монистах или мальчик в толстой куртке принесет уже после супа сальную свечу в долговечном домашнем подсвечнике.
Дело в том, что он, по инстинкту, начинал проникать, что Лебезятников не только пошленький и глуповатый человечек, но, может быть, и лгунишка, и что никаких вовсе не имеет он связей позначительнее даже в своем кружке, а только слышал что-нибудь с третьего голоса; мало того: и дела-то своего, пропагандного, может, не знает порядочно, потому что-то уж слишком сбивается и что уж
куда ему быть обличителем!
Неточные совпадения
Городничий. Эк
куда хватили! Ещё умный человек! В уездном городе измена! Что
он, пограничный, что ли? Да отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней,
куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами.
Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть
его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Анна Андреевна. Где ж, где ж
они? Ах, боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (Говорит скоро.)А все ты, а всё за тобой. И пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает к окну и кричит.)Антон,
куда,
куда? Что, приехал? ревизор? с усами! с какими усами?
Осип. Да, хорошее. Вот уж на что я, крепостной человек, но и то смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог с
ним! я человек простой».
Слышишь, побеги расспроси,
куда поехали; да расспроси хорошенько: что за приезжий, — каков
он, — слышишь?