Неточные совпадения
Отдохнувши,
он написал на лоскутке бумажки, по просьбе трактирного слуги, чин, имя и фамилию для сообщения
куда следует, в полицию.
Расспросивши подробно будочника,
куда можно пройти ближе, если понадобится, к собору, к присутственным местам, к губернатору,
он отправился взглянуть на реку, протекавшую посредине города, дорогою оторвал прибитую к столбу афишу, с тем чтобы, пришедши домой, прочитать ее хорошенько, посмотрел пристально на проходившую по деревянному тротуару даму недурной наружности, за которой следовал мальчик в военной ливрее, с узелком в руке, и, еще раз окинувши все глазами, как бы с тем, чтобы хорошо припомнить положение места, отправился домой прямо в свой нумер, поддерживаемый слегка на лестнице трактирным слугою.
Коцебу, в которой Ролла играл г. Поплёвин, Кору — девица Зяблова, прочие лица были и того менее замечательны; однако же
он прочел
их всех, добрался даже до цены партера и узнал, что афиша была напечатана в типографии губернского правления, потом переворотил на другую сторону: узнать, нет ли там чего-нибудь, но, не нашедши ничего, протер глаза, свернул опрятно и положил в свой ларчик,
куда имел обыкновение складывать все, что ни попадалось.
Потом мысли
его перенеслись незаметно к другим предметам и наконец занеслись бог знает
куда.
Ишь
куда ползет!» Здесь
он опять хлыснул
его кнутом, примолвив: «У, варвар!
Так как русский человек в решительные минуты найдется, что сделать, не вдаваясь в дальние рассуждения, то, поворотивши направо, на первую перекрестную дорогу, прикрикнул
он: «Эй вы, други, почтенные!» — и пустился вскачь, мало помышляя о том,
куда приведет взятая дорога.
Русский возница имеет доброе чутье вместо глаз; от этого случается, что
он, зажмуря глаза, качает иногда во весь дух и всегда куда-нибудь да приезжает.
—
Куда ж еще вы
их хотели пристроить? Да, впрочем, ведь кости и могилы — все вам остается, перевод только на бумаге. Ну, так что же? Как же? отвечайте, по крайней мере.
В ту же минуту
он предлагал вам ехать
куда угодно, хоть на край света, войти в какое хотите предприятие, менять все что ни есть на все, что хотите.
Он был недоволен поведением Собакевича. Все-таки, как бы то ни было, человек знакомый, и у губернатора, и у полицеймейстера видались, а поступил как бы совершенно чужой, за дрянь взял деньги! Когда бричка выехала со двора,
он оглянулся назад и увидел, что Собакевич все еще стоял на крыльце и, как казалось, приглядывался, желая знать,
куда гость поедет.
Заглянул бы кто-нибудь к
нему на рабочий двор, где наготовлено было на запас всякого дерева и посуды, никогда не употреблявшейся, —
ему бы показалось, уж не попал ли
он как-нибудь в Москву на щепной двор,
куда ежедневно отправляются расторопные тещи и свекрухи, с кухарками позади, делать свои хозяйственные запасы и где горами белеет всякое дерево — шитое, точеное, лаженое и плетеное: бочки, пересеки, ушаты, лагуны́, [Лагун — «форма ведра с закрышкой».
— Лежала на столе четвертка чистой бумаги, — сказал
он, — да не знаю,
куда запропастилась: люди у меня такие негодные! — Тут стал
он заглядывать и под стол и на стол, шарил везде и наконец закричал: — Мавра! а Мавра!
Герои наши видели много бумаги, и черновой и белой, наклонившиеся головы, широкие затылки, фраки, сертуки губернского покроя и даже просто какую-то светло-серую куртку, отделившуюся весьма резко, которая, своротив голову набок и положив ее почти на самую бумагу, выписывала бойко и замашисто какой-нибудь протокол об оттяганье земли или описке имения, захваченного каким-нибудь мирным помещиком, покойно доживающим век свой под судом, нажившим себе и детей и внуков под
его покровом, да слышались урывками короткие выражения, произносимые хриплым голосом: «Одолжите, Федосей Федосеевич, дельце за № 368!» — «Вы всегда куда-нибудь затаскаете пробку с казенной чернильницы!» Иногда голос более величавый, без сомнения одного из начальников, раздавался повелительно: «На, перепиши! а не то снимут сапоги и просидишь ты у меня шесть суток не евши».
— Да не позабудьте, Иван Григорьевич, — подхватил Собакевич, — нужно будет свидетелей, хотя по два с каждой стороны. Пошлите теперь же к прокурору,
он человек праздный и, верно, сидит дома, за
него все делает стряпчий Золотуха, первейший хапуга в мире. Инспектор врачебной управы,
он также человек праздный и, верно, дома, если не поехал куда-нибудь играть в карты, да еще тут много есть, кто поближе, — Трухачевский, Бегушкин,
они все даром бременят землю!
Они встретились взглядами и чутьем поняли друг друга: барин-де завалился спать, можно и заглянуть кое-куда.
Миллионщик имеет ту выгоду, что может видеть подлость, совершенно бескорыстную, чистую подлость, не основанную ни на каких расчетах: многие очень хорошо знают, что ничего не получат от
него и не имеют никакого права получить, но непременно хоть забегут
ему вперед, хоть засмеются, хоть снимут шляпу, хоть напросятся насильно на тот обед,
куда узнают, что приглашен миллионщик.
Он даже до того был неучтив, что скоро ушел от
них в другую сторону, желая повысмотреть,
куда ушла губернаторша с своей дочкой.
Он даже не смотрел на круги, производимые дамами, но беспрестанно подымался на цыпочки выглядывать поверх голов,
куда бы могла забраться занимательная блондинка; приседал и вниз тоже, высматривая промеж плечей и спин, наконец доискался и увидел ее, сидящую вместе с матерью, над которою величаво колебалась какая-то восточная чалма с пером.
Все мы имеем маленькую слабость немножко пощадить себя, а постараемся лучше приискать какого-нибудь ближнего, на ком бы выместить свою досаду, например, на слуге, на чиновнике, нам подведомственном, который в пору подвернулся, на жене или, наконец, на стуле, который швырнется черт знает
куда, к самым дверям, так что отлетит от
него ручка и спинка: пусть, мол,
его знает, что такое гнев.
В ту ж минуту приказываю заложить коляску: кучер Андрюшка спрашивает меня,
куда ехать, а я ничего не могу и говорить, гляжу просто
ему в глаза, как дура; я думаю, что
он подумал, что я сумасшедшая.
Не раз давно уже
он говорил со вздохом: «Вот бы
куда перебраться: и граница близко, и просвещенные люди, а какими тонкими голландскими рубашками можно обзавестись!» Надобно прибавить, что при этом
он подумывал еще об особенном сорте французского мыла, сообщавшего необыкновенную белизну коже и свежесть щекам; как
оно называлось, бог ведает, но, по
его предположениям, непременно находилось на границе.
Даже начальство изъяснилось, что это был черт, а не человек:
он отыскивал в колесах, дышлах, [Дышло — толстая оглобля, прикрепляемая к середине передней оси повозки при парной упряжке.] лошадиных ушах и невесть в каких местах,
куда бы никакому автору не пришло в мысль забраться и
куда позволяется забираться только одним таможенным чиновникам.
Так что бедный путешественник, переехавший через границу, все еще в продолжение нескольких минут не мог опомниться и, отирая пот, выступивший мелкою сыпью по всему телу, только крестился да приговаривал: «Ну, ну!» Положение
его весьма походило на положение школьника, выбежавшего из секретной комнаты,
куда начальник призвал
его, с тем чтобы дать кое-какое наставление, но вместо того высек совершенно неожиданным образом.
И вспоминал
он часто об Александре Петровиче, и так
ему бывало грустно, что не знал
он,
куда деться от тоски.
И, не взглянувши на прекрасный уголок, так поражавший всякого гостя-посетителя, не поклонившись праху своих родителей, по обычаю всех честолюбцев понесся
он в Петербург,
куда, как известно, стремится ото всех сторон России наша пылкая молодежь — служить, блистать, выслуживаться или же просто схватывать вершки бесцветного, холодного как лед, общественного обманчивого образованья.
—
Куда?
куда? — воскликнул хозяин, проснувшись и выпуча на
них глаза. — Нет, государи, и колеса приказано снять с вашей коляски, а ваш жеребец, Платон Михайлыч, отсюда теперь за пятнадцать верст. Нет, вот вы сегодня переночуйте, а завтра после раннего обеда и поезжайте себе.
В военное время человек этот наделал бы чудес:
его бы послать куда-нибудь пробраться сквозь непроходимые, опасные места, украсть перед носом у самого неприятеля пушку, — это
его бы дело.
Неточные совпадения
Городничий. Эк
куда хватили! Ещё умный человек! В уездном городе измена! Что
он, пограничный, что ли? Да отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней,
куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами.
Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть
его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Анна Андреевна. Где ж, где ж
они? Ах, боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (Говорит скоро.)А все ты, а всё за тобой. И пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает к окну и кричит.)Антон,
куда,
куда? Что, приехал? ревизор? с усами! с какими усами?
Осип. Да, хорошее. Вот уж на что я, крепостной человек, но и то смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог с
ним! я человек простой».
Слышишь, побеги расспроси,
куда поехали; да расспроси хорошенько: что за приезжий, — каков
он, — слышишь?