Я выжил тридцать лет в России; следовательно, если вы захотите говорить об язвах, удручающих вашу страну, — я могу перечислить их вам по пальцам; если же, напротив, вы пожелаете
вести речь исключительно о доблестях — я и тут к вашим услугам.
Не забудем, что летописец преимущественно
ведет речь о так называемой черни, которая и доселе считается стоящею как бы вне пределов истории. С одной стороны, его умственному взору представляется сила, подкравшаяся издалека и успевшая организоваться и окрепнуть, с другой — рассыпавшиеся по углам и всегда застигаемые врасплох людишки и сироты. Возможно ли какое-нибудь сомнение насчет характера отношений, которые имеют возникнуть из сопоставления стихий столь противоположных?
Чичиков не интересовался богоугодным заведеньем: он хотел
повести речь о том, как всякая дрянь дает доход. Но Костанжогло уже рассердился, желчь в нем закипела, и слова полились.
Наверное, думалось мне, они
ведут речь о лошадях, и Алемпий хвалится нашим небольшим конским заводом, который и меня всегда интересовал.
Неточные совпадения
Молчать! уж лучше слушайте, // К чему я
речь веду: // Тот Оболдуй, потешивший // Зверями государыню, // Был корень роду нашему, // А было то, как сказано, // С залишком двести лет.
Крестьяне
речь ту слушали, // Поддакивали барину. // Павлуша что-то в книжечку // Хотел уже писать. // Да выискался пьяненький // Мужик, — он против барина // На животе лежал, // В глаза ему поглядывал, // Помалчивал — да вдруг // Как вскочит! Прямо к барину — // Хвать карандаш из рук! // — Постой, башка порожняя! // Шальных
вестей, бессовестных // Про нас не разноси! // Чему ты позавидовал! // Что веселится бедная // Крестьянская душа?
В одно прекрасное утро нежданно-негаданно призвал Фердыщенко Козыря и
повел к нему такую
речь:
Чичиков, как уж мы видели, решился вовсе не церемониться и потому, взявши в руки чашку с чаем и вливши туда фруктовой,
повел такие
речи:
Перескажу простые
речи // Отца иль дяди-старика, // Детей условленные встречи // У старых лип, у ручейка; // Несчастной ревности мученья, // Разлуку, слезы примиренья, // Поссорю вновь, и наконец // Я
поведу их под венец… // Я вспомню
речи неги страстной, // Слова тоскующей любви, // Которые в минувши дни // У ног любовницы прекрасной // Мне приходили на язык, // От коих я теперь отвык.