Неточные совпадения
Налетов. Нет, как
хотите, а любовь все-таки
слаще. Конечно, дружба имеет достоинства — этого отнять нельзя! но любовь… ах, это божественное чувство! (
Хочет обнять ее, но она выскользает.)
— Сумасшедшие,
хотите вы сказать?.. договаривайте, не краснейте! Но кто же вам сказал, что я не
хотел бы не то чтоб с ума сойти — это неприятно, — а быть сумасшедшим? По моему искреннему убеждению, смерть и сумасшествие две самые завидные вещи на свете, и когда-нибудь я попотчую себя этим лакомством. Смерть я не могу себе представить иначе, как в виде состояния
сладкой мечтательности, состояния грез и несокрушимого довольства самим собой, продолжающегося целую вечность… Я понимаю иногда Вертера.
Неточные совпадения
Если вы
хотите, я ее еще люблю, я ей благодарен за несколько минут довольно
сладких, я за нее отдам жизнь, — только мне с нею скучно…
Грустно видеть, когда юноша теряет лучшие свои надежды и мечты, когда пред ним отдергивается розовый флер, сквозь который он смотрел на дела и чувства человеческие,
хотя есть надежда, что он заменит старые заблуждения новыми, не менее проходящими, но зато не менее
сладкими…
— Я не
хочу спать, мамаша, — ответишь ей, и неясные, но
сладкие грезы наполняют воображение, здоровый детский сон смыкает веки, и через минуту забудешься и спишь до тех пор, пока не разбудят. Чувствуешь, бывало, впросонках, что чья-то нежная рука трогает тебя; по одному прикосновению узнаешь ее и еще во сне невольно схватишь эту руку и крепко, крепко прижмешь ее к губам.
— В быстрой смене литературных вкусов ваших все же замечаем — некое однообразие оных.
Хотя антидемократические идеи Ибсена как будто уже приелись, но место его в театрах заступил Гамсун, а ведь хрен редьки — не
слаще. Ведь Гамсун — тоже антидемократ, враг политики…
— Гуманизм во всех его формах всегда был и есть не что иное, как выражение интеллектуалистами сознания бессилия своего пред лицом народа. Точно так же, как унизительное проклятие пола мы пытаемся прикрыть
сладкими стишками, мы
хотим прикрыть трагизм нашего одиночества евангелиями от Фурье, Кропоткина, Маркса и других апостолов бессилия и ужаса пред жизнью.