Неточные совпадения
Их сиятельство уважили; пошли они
это в другую комнату; целый час он там объяснял: что и как — никому неизвестно, только
вышли их сиятельство
из комнаты очень ласковы, даже приглашали Ивана Петровича к себе, в Петербург, служить, да отказался он тем, что скромен и столичного образования не имеет.
Именитые чины, принимая
эти слова в смысле приглашения
выйти из комнаты, гурьбой направляются в залу. Его высокородие несколько озадачен.
Однако не вдруг и не без труда досталось ему
это завидное положение. Он, как говорят его почтенные сограждане, произошел всю механику жизни и
вышел с честью
из всех потасовок, которыми судьбе угодно было награждать его.
В
этом месте занавес опускается, и зритель
выходит из театра успокоенный и не застегивает даже своего пальто.
— Что ж за глупость! Известно, папенька
из сидельцев
вышли, Аксинья Ивановна! — вступается Боченков и, обращаясь к госпоже Хрептюгиной, прибавляет: —
Это вы правильно, Анна Тимофевна, сказали: Ивану Онуфричу денно и нощно бога молить следует за то, что он его, царь небесный, в большие люди произвел. Кабы не бог, так где бы вам родословной-то теперь своей искать? В червивом царстве, в мушином государстве? А теперь вот Иван Онуфрич, поди-кось, от римских цезарей, чай, себя по женской линии производит!
Дал я ему поуспокоиться — потому что он даже
из себя весь
вышел — да и говорю потом:"Ведь вот ты, ваше благородие (я ему и ты говорил, потому что уж больно он смирен был), баешь, что, мол, подлеца подлецом называть, а
это, говорю, и по християнству нельзя, да и начальство пожалуй не позволит.
Я сам терпеть не могу взяточничества — фуй, мерзость! Взятки опять-таки берут только Фейеры да Трясучкины, а у нас на
это совсем другой взгляд. У нас не взятки, а администрация; я требую только должного, а как оно там
из них
выходит, до
этого мне дела нет. Моя обязанность только исчислить статьи гоньба там, что ли, дорожная повинность, рекрутство… Tout cela doit rapporter.
Вообще у нас в моде заниматься разными предположениями, рассуждать о покорении и призвании и проч… Вот и вы теперь
вышли из школы, так тоже, чай, думаете, что все
это вопросы первостепенной важности!
— Ищите вы! Наше дело сторона; мы люди непричастные, мы сидим да глядим только, как вы там стараетесь и как у вас ничего
из этого не
выходит!
Что ж, сказал он мне, надо быть снисходительным к человеческим слабостям; ведь
эта милая капиталистка представляет для нас единственную надежду
выйти из скверного положения…
И точно, всю
эту зиму я словно в раю блаженствовал; только вечером, отработавшись, как сядешь этак перед костром, так словно Параня
из огня тоненькими струйками
выходит… что ж? плюнешь, перекрестишься, и опять ничего.
А мне, ваше благородие, только всего и денег-то надобно, что за полведра заплатить следует… Вот и стал мне будто лукавый в ухо шептать."Стой, кричу, дядя, подвези до правленья!"А сам, знашь, и камешок за пазуху спрятал… Сели мы
это вдвоем на телегу: он впереди, а я сзади, и все у меня
из головы не
выходит, что будь у меня рубль семьдесят, отдай мне он их, заместо того чтоб водки купить, не нужно бы и в бурлаки идти…
— Для-че не весело! Ужо Николка «пустынюшку» споет: больно
эта песня хороша, даже мать Наталья
из кельи к нам ее слушать
выходит. Только вот кака с нами напасть случилась: имен своих вспомнить не можем. Больно уж мудрено нас игуменья прозвала: одну Синефой, другую — Полинарией — и не сообразишь.
Теперича хошь и
это сказать: приедут, бывало купцы с ярмонки; в других скитах посмотришь, самые старшие матери встречать их бегут, да и игуменья-то с ними, ровно они голодные, а мать Лександра скоро ли еще выдет, а и выдет, так именно можно сказать, что игуменья
вышла:
из себя высокая да широкая, голос резкой.
Выходит, что наш брат приказный как
выйдет из своей конуры, так ему словно дико и тесно везде, ровно не про него и свет стоит. Другому все равно: ветерок шумит, трава ли по полю стелется, птица ли поет, а приказному все
это будто в диковину, потому как он, окроме своего присутствия да кабака, ничего на свете не знает.
Уж сколько его сами родители
этой девочки просили, чтоб он
из себя не
выходил, так нет!
Думывал я иногда будто сам про себя, что бы
из меня
вышло, если б я был, примерно, богат или в чинах больших. И, однако, бьешься иной раз целую ночь думавши, а все ничего не выдумаешь. Не лезет
это в голову никакое воображение, да и все тут. Окроме нового виц-мундира да разве чаю в трактире напиться — ничего другого не сообразишь. Иное время даже зло тебя разберет, что вот и хотенья-то никакого у тебя нет; однако как придет зло, так и уйдет, потому что и сам скорее во сне и в трудах забыться стараешься.
Ну, и точно, сыграли мы свадьбу как следует. Прекословить начальнику я не осмелился; всех приказных позвал, даже сам приехал. Только по
этому случаю и угощенье нужно было такое сделать, чтоб не стыдно гостям было, — и
вышло, ваше высокоблагородие, так, что не только
из двадцати-то рублей ничего нам не осталось, а и сам еще я сделался рублей с пяток одолженным.
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что
из этого выйдет.
Неточные совпадения
Также заседатель ваш… он, конечно, человек сведущий, но от него такой запах, как будто бы он сейчас
вышел из винокуренного завода,
это тоже нехорошо.
Здесь есть один помещик, Добчинский, которого вы изволили видеть; и как только
этот Добчинский куда-нибудь
выйдет из дому, то он там уж и сидит у жены его, я присягнуть готов…
Что
из него должен во всяком случае образоваться законодатель, — в
этом никто не сомневался; вопрос заключался только в том, какого сорта
выйдет этот законодатель, то есть напомнит ли он собой глубокомыслие и административную прозорливость Ликурга или просто будет тверд, как Дракон.
Но перенесемся мыслью за сто лет тому назад, поставим себя на место достославных наших предков, и мы легко поймем тот ужас, который долженствовал обуять их при виде
этих вращающихся глаз и
этого раскрытого рта,
из которого ничего не
выходило, кроме шипения и какого-то бессмысленного звука, непохожего даже на бой часов.
Источник,
из которого
вышла эта тревога, уже замутился; начала, во имя которых возникла борьба, стушевались; остается борьба для борьбы, искусство для искусства, изобретающее дыбу, хождение по спицам и т. д.