Неточные совпадения
Вот как видят,
что время уходит — полевая-то работа не ждет, — ну, и начнут засылать сотского: „Нельзя ли, дескать, явить милость, спросить, в
чем следует?“ Тут и смекаешь: коли ребята сговорчивые, отчего
ж им удовольствие не сделать,
а коли больно много артачиться станут, ну и еще погодят денек-другой.
А впрочем, мы, чиновники, этого Фейера не любили. Первое дело, он нас перед начальством исполнительностью в сумненье приводил,
а второе, у него все это как-то уж больно просто выходило, — так, ломит нахрапом сплеча, да и все.
Что ж и за удовольствие этак-то служить!
— Да ты попробуй прежде, есть ли сахар, — сказал его высокородие, —
а то намеднись, в Окове, стряпчий у меня целых два стакана без сахару выпил… после уж Кшецынский мне это рассказал… Такой, право, чудак!..
А благонравный! Я, знаешь, не люблю этих вот,
что звезды-то с неба хватают; у меня главное, чтоб был человек благонравен и предан… Да ты, братец, не торопись, однако
ж,
а не то ведь язык обожжешь!
Однако
ж я должен сознаться,
что этот возглас пролил успокоительный бальзам на мое крутогорское сердце; я тотчас же смекнул,
что это нашего поля ягода. Если и вам, милейший мой читатель, придется быть в таких же обстоятельствах, то знайте,
что пьет человек водку, — значит, не ревизор,
а хороший человек. По той причине,
что ревизор, как человек злущий, в самом себе порох и водку содержит.
—
А не то вот Топорков корнет: «Слышал, говорит, Сеня, англичане миллион тому дают, кто целый год одним сахаром питаться будет?»
Что ж, думаю, ведь канальская будет штука миллиончик получить!
Мавро! почто, раба, стужаешься! воздвигни очи свои горе и возрадуйся!» И
что ж, сударь, взглянула она на алтарь,
а там над самым-таки престолом сияние, и такое оттуда благоухание исходит,
что и рещи трудно…
И
что ж, сударь? не прошло полгода, как муж у ней в душегубстве изобличен был и в работы сослан,
а она осталась одинокою в мире сиротой… вот как бог-то противляющихся ему родителей наказывает!
О мати-пустыня! прими мя кающегося и сокрушенного, прими, да не изыду из тебя вовек и не до конца погибну!"И
что ж, сударь! едва лишь кончил он молитву, как почувствовал,
что страсти его внезапно укротились, и был он лют яко лев,
а сделался незлобив и кроток яко агнец.
—
Что ж за глупость! Известно, папенька из сидельцев вышли, Аксинья Ивановна! — вступается Боченков и, обращаясь к госпоже Хрептюгиной, прибавляет: — Это вы правильно, Анна Тимофевна, сказали: Ивану Онуфричу денно и нощно бога молить следует за то,
что он его, царь небесный, в большие люди произвел. Кабы не бог, так где бы вам родословной-то теперь своей искать? В червивом царстве, в мушином государстве?
А теперь вот Иван Онуфрич, поди-кось, от римских цезарей, чай, себя по женской линии производит!
—
Что говорить, сударь; известно, худо не хорошо,
а хорошо не худо; так лучше уж, чтоб все хорошо было!..
Что ж, батюшка, самоварчик,
что ли, наставить прикажете?
— Так я, сударь, и пожелал; только
что ж Кузьма-то Акимыч, узнавши об этом, удумал? Приехал он ноне по зиме ко мне:"Ты, говорит, делить нас захотел, так я, говорит, тебе этого не позволяю, потому как я у графа первый человек!
А как ты, мол, не дай бог, кончишься, так на твоем месте хозяйствовать мне,
а не Ивану, потому как он малоумный!"Так вот, сударь, каки ноне порядки!
А больше еще и по тому особливому случаю искушения сделались для меня доступными,
что в это время в нашем селе имел квартирование полк, и следовательно, какую
ж я могла иметь против этого защиту?
Хоробиткина (обижаясь). Какой вы, однако
ж, дерзкий, граф (К Малявке.) Ну,
а ты, мужик,
чему обрадовался?
Шифель. Точно так-с, ваше сиятельство. Сами изволите знать, нынче весна-с, солнце греет-с…
а если к этому еще головка сильно работает… Ваше сиятельство! наша наука, конечно, больше простых людей имеет в виду, но нельзя, однако
ж, не согласиться,
что все знаменитые практики предписывают в весеннее время моцион, моцион и моцион.
Князь Чебылкин.
Что ж, очень рад! она, кажется, принимает!
а меня уж извините, у меня есть священные обязанности! Очень рад.
«Вы, говорит, ваше превосходительство, в карты лапти изволите плесть; где
ж это видано, чтоб с короля козырять, когда у меня туз один!»
А он только ежится да приговаривает: «
А почем же я знал!»
А что тут «почем знал», когда всякому видимо, как Порфирий Петрович с самого начала покрякивал в знак одиночества…
Змеищев (зевая). Ну,
а коли так, разумеется,
что ж нам смотреть на него, выгнать, да и дело с концом. Вам, господа, они ближе известны,
а мое мнение такое,
что казнить никогда не лишнее; по крайней мере, другим пример.
Что, он смертоубийство, кажется, скрыл?
Господи!
что ж это и за жизнь за такая! другие, посмотришь, то по гостям, то в клуб,
а ты вот тут день-деньской дома сиди.
Марья Гавриловна. Это ты не глупо вздумал. В разговоре-то вы все так,
а вот как на дело пойдет, так и нет вас. (Вздыхает.) Да
что ж ты, в самом деле, сказать-то мне хотел?
Бобров. Ведь оно только спервоначала страшно кажется,
а потом и в привычку взойдет…
Что ж вы так задумались, Машенька?
Дернов.
Что ж мне, Марья Гавриловна, делать, когда папенька просят; ведь они ваши родители. «Ты, говорит, сегодня пятьдесят целковых получил,
а меня, говорит, от самого, то есть, рожденья жажда измучила, словно жаба у меня там в желудке сидит. Только и уморишь ее, проклятую, как полштофика сквозь пропустишь».
Что ж мне делать-то-с? Ведь я не сам собою, я как есть в своем виде-с.
Рыбушкин (почти засыпает). Ну да… дда! и убью! ну
что ж, и убью! У меня, брат Сашка, в желудке жаба,
а в сердце рана… и все от него… от этого титулярного советника… так вот и сосет, так и сосет…
А ты на нее не смотри… чаще бей… чтоб помнила, каков муж есть…
а мне… из службы меня выгнали…
а я, ваше высоко… ваше высокопревосходительство… ишь длинный какой — ей-богу, не виноват… это она все… все Палашка!.. ведьма ты! ч-ч-ч-е-орт! (Засыпает; Дернов уводит его.)
А уж папенька-то, Гаврило Осипыч,
что ж это и за человек такой! не успели мы из церкви приехать,
а он уж нализался, и кричит тут!
«Ну, говорит, мы теперича пьяни; давай, говорит, теперича реку шинпанским поить!» Я было ему в ноги: «За
что ж: мол, над моим добром наругаться хочешь, ваше благородие? помилосердуй!» И слушать не хочет… «Давай, кричит, шинпанского! дюжину! мало дюжины, цельный ящик давай!
а не то, говорит, сейчас все твои плоты законфескую, и пойдешь ты в Сибирь гусей пасти!» Делать-то нечего: велел я принести ящик, так он позвал, антихрист, рабочих, да и велел им вило-то в реку бросить.
Ижбурдин.
А оттого это, батюшка,
что на все свой резон есть-с. Положим, вот хоть я предприимчивый человек. Снарядил я, примерно, карабь, или там подрядился к какому ни на есть иностранцу выставить столько-то тысяч кулей муки. Вот-с, и искупил я муку, искупил дешево — нече сказать, это все в наших руках, — погрузил ее в барки… Ну-с,
а потом-то куда
ж я с ней денусь?
Ижбурдин.
А как бы вам объяснить, ваше благородие? Называют это и мошенничеством, называют и просто расчетом — как на
что кто глядит. Оно конечно, вот как тонешь, хорошо, как бы кто тебе помог,
а как с другого пункта на дело посмотришь, так ведь не всякому же тонуть приходится. Иной двадцать лет плавает, и все ему благополучно сходит: так ему-то за
что ж тут терять? Это ведь дело не взаимное-с.
— Да
что ж вы-то, любезненький, ничего не прикушаете? — обращается ко мне Палагея Ивановна, — хошь бы тенерифцу пожаловали или вот орешками с молодушками позабавились!
А может, вам и скучненько со стариками-то? Пожалуйте, барин, хошь в ту горницу: там наши молодухи сидят!
Этак ты с своего-то ума, пожалуй, и меня подлецом назовешь,
а я и не подлец совсем, так на
что ж это будет похоже?
Детей у них не было; однако
ж это не мешало тому,
что в семействе мужа сноху любили,
а муж, бывало, не надышится красоткой женой.
— Да просто никакого толку нет-с. Даже и не говорят ничего… Пошел я этта сначала к столоначальнику, говорю ему,
что вот так и так… ну, он было и выслушал меня, да как кончил я:
что ж, говорит, дальше-то? Я говорю:"Дальше, говорю, ничего нет, потому
что я все рассказал". — "
А! говорит, если ничего больше нет… хорошо, говорит". И ушел с этим, да с тех пор я уж и изымать его никак не мог.
Заметно было, однако
ж,
что все эти аналитические стремления составляли в жизни старика не серьезное убеждение,
а род забавы или отдохновения или, лучше сказать, игру casse-tête, [головоломку (франц.).] не имевшую ничего общего с его жизнью и никогда не прилагавшуюся на практике.
— Согласитесь, однако
ж,
что если бы все смотрели на это так же равнодушно, как вы смотрите; если б никто не начинал,
а все ограничивались только разговорцем, то куда
ж бы деваться от блох?
В это самое время мой камердинер шепнул мне на ухо,
что меня дожидается в передней полицеймейстер. Хотя я имел душу и сердце всегда открытыми,
а следовательно, не знал за собой никаких провинностей, которые давали бы повод к знакомству с полицейскими властями, однако
ж встревожился таинственностью приемов, употребленных в настоящем случае, тем более
что Горехвастов внезапно побледнел и начал дрожать.
—
Что ж, — говорю, — Параня! молви хоть словечко!
А сам, знаешь, по голове ее глажу… Очнулась она маленько, я опять к ней.
—
Что ж, по-твоему, загубить,
что ли, християнскую душу? — завопила на него Василиса, — старик ты, дедушко, старый,
а каки речи говоришь!
"Не хочу, да не хочу!"да и полно;
а почему"не хочу" — молчит: просто, говорит, не хочу! —
что ж с ним станешь делать!
Только я к нему:"Помилосердуйте, говорю, ваше благородие, за
что ж конфузить! Кажется, с меня и то сходит не мало,
а это, мол, наш приятель; человек заезжий, и пашпорт при нем. За
что его-то беспокоить".
Однако
ж без проводника именно не сыщешь, по той причине,
что уж оченно лес густ,
а тропок и совсем нет: зимой тут весь ход на лыжах,
а летом и ходить некому; крестьяне в работе,
а старцы в разброде; остаются дома только самые старые и смиренные.
— Это ты говоришь"за грехи",
а я тебе сказываю,
что грех тут особь статья. Да и надобно
ж это дело порешить чем-нибудь. Я вот сызмальства будто все эти каверзы терпела: и в монастырях бывала, и в пустынях жила, так всего насмотрелась, и знашь ли, как на сердце-то у меня нагорело… Словно кора, право так!
Вижу я,
что дело мое плохое:"
Что ж, думаю, соглашусь,
а там вышел в поле, да и ступай на все четыре стороны". Так она словно выведала мою душу.
Спросите у Карпущенкова, зачем ему такое пространство земли, из которой он не извлекает никакой для себя выгоды, он, во-первых, не поймет вашего вопроса,
а во-вторых, пораздумавши маленько, ответит вам: «
Что ж, Христос с ней! разве она кому в горле встала, земля-то!» — «Да ведь нужно, любезный, устраивать тротуар, поправлять улицу перед домом,
а куда
ж тебе сладить с таким пространством?» — «И, батюшка! — ответит он вам, — какая у нас улица! дорога, известно, про всех лежит, да и по ней некому ездить».
— То есть… ваше благородие желаете знать, каков я таков человек есть? — сказал он, спотыкаясь на каждом слове, —
что ж, для нас объясниться дело не мудреное… не прынц же я, потому как и одеяния для того приличного не имею,
а лучше сказать, просто-напросто, я исключенный из духовного звания причетник, сиречь овца заблудшая… вот я каков человек есть!
Михеича действительно увели, и остались они втроем. Тут я всего, ваше высокоблагородие, наслушался, да и об архиерее-то, признаться, впервой узнал. Знал я,
что они, с позволения сказать, развратники, ну,
а этого и во сне не чаял. И кто
ж архиерей-то! Андрюшка Прорвин, здешний, ваше высокоблагородие, мещанин, по питейной части служил, и сколько даже раз я его за мошенничества стегал,
а у них вот пастырь-с! Даже смеху достойно, как они очки-то втирают!
— Да вот все наряжает-с;
а у меня, ваше благородие, семья есть, тоже работишка-с, ложечки ковыряю,
а он все наряжает: я, говорит, тебя в разоренье произведу… Господи!
что ж это такое с нам будет!
—
Что ж, сударь, это ваше уж дело; коли без свидетелей спрашивать хотите, так отчего же и не отпустить, — отвечала Мавра Кузьмовна, —
а, кажется, в законе этого не написано, чтоб без свидетелей спрашивать.
— Помилуйте, матушка Мавра Кузьмовна, — взмолился Половников, —
что ж, значит, я перед господином чиновником могу?.. если бы я теперича сказать что-нибудь от себя возможность имел, так и то, значит, меня бы в шею отселе вытолкали, потому как мое дело молчать,
а не говорить… рассудите же вы, матушка, за
что ж я, не будучи, можно сказать, вашему делу причинен, из-за него свою жизнь терять должон… ведь я, все одно, тамгу свою господину чиновнику оставлю.
—
Что ж, пришла! известно, пришла, как приходят: родитель привез, своею охотой привез… да ты
что больно вступаешься? тут, чай, господин чиновник разговаривает,
а не ты с суконным своим с рылом.
— "
Что ж, говорю, разве уж больно худо дело?"–"Да так-то, говорит, худо,
что через неделю, много через две, разрешенью быть надо; ты, говорит, подумай, матушка, одно только детище и было да и то в крапиву пошло!"
А сам, знаешь, говорит это, да так-то, сердечный, льется-разливается.
—
А кто
ж его, сударь, знает: ведь писать никому не запрещается — может, кому и вздумалось написать, только я ничего этого не получивала, и об
чем там сказано, не знаю…
— Ну,
что ж ты, сударь, не отвечаешь?
а ты не стыдись! ведь тебя, сударь, и заставить можно разговаривать-то!