Неточные совпадения
Во-первых, мать давала ему
денег ровно столько, сколько требовалось, чтоб не пропасть
с голода; во-вторых, в нем не оказывалось ни малейшего позыва к труду, а взамен того гнездилась проклятая талантливость, выражавшаяся преимущественно в способности к передразниванью; в-третьих, он постоянно страдал потребностью общества и ни на минуту не мог оставаться наедине
с самим собой.
«
Деньги столько-то и на такой-то срок, бесценный друг маменька, от доверенного вашего, крестьянина Ерофеева, получил, — уведомлял, например, Порфирий Владимирыч, — а за присылку оных, для употребления на мое содержание, согласно вашему, милая маменька, соизволению, приношу чувствительнейшую благодарность и
с нелицемерною сыновнею преданностью целую ваши ручки.
А Павел, по тому же поводу, выражался: «
Деньги столько-то на такой-то срок, дражайшая родительница, получил, и, по моему расчету, следует мне еще шесть
с полтиной дополучить, в чем и прошу вас меня почтеннейше извинить».
Когда Арина Петровна посылала детям выговоры за мотовство (это случалось нередко, хотя серьезных поводов и не было), то Порфиша всегда
с смирением покорялся этим замечаниям и писал: «Знаю, милый дружок маменька, что вы несете непосильные тяготы ради нас, недостойных детей ваших; знаю, что мы очень часто своим поведением не оправдываем ваших материнских об нас попечений, и, что всего хуже, по свойственному человекам заблуждению, даже забываем о сем, в чем и приношу вам искреннее сыновнее извинение, надеясь со временем от порока сего избавиться и быть в употреблении присылаемых вами, бесценный друг маменька, на содержание и прочие расходы
денег осмотрительным».
— Да еще какой прокурат! — наконец произносит он, — сказывают, как из похода-то воротился, сто рублей
денег с собой принес. Не велики
деньги сто рублей, а и на них бы сколько-нибудь прожить можно…
Иногда в контору приходил и сам Финогей Ипатыч
с оброками, и тогда на конторском столе раскладывались по пачкам те самые
деньги, на которые так разгорались глаза у Степана Владимирыча.
И денег-то у меня в первый раз всего тридцать тысяч на ассигнации было — папенькины кусочки дальние, душ со сто, продала, — да
с этою-то суммой и пустилась я, шутка сказать, тысячу душ покупать!
По временам ему до страсти хотелось «дерябнуть», «куликнуть» и вообще «закатиться» (у него, как увидим дальше, были даже
деньги для этого), но он
с самоотвержением воздерживался, словно рассчитывая, что «самое время» еще не наступило.
С братьями он расстался мирно и был в восторге, что теперь у него целый запас табаку. Конечно, он не мог воздержаться, чтоб не обозвать Порфишу кровопивушкой и Иудушкой, но выражения эти совершенно незаметно утонули в целом потоке болтовни, в которой нельзя было уловить ни одной связной мысли. На прощанье братцы расщедрились и даже дали
денег, причем Порфирий Владимирыч сопровождал свой дар следующими словами...
— А то и вздумалось, что, по нынешнему времени, совсем собственности иметь не надо!
Деньги — это так!
Деньги взял, положил в карман и удрал
с ними! А недвижимость эта…
— Нет, а какое-нибудь средство выдумает. Он намеднись недаром
с попом поговаривал: а что, говорит, батюшка, если бы вавилонскую башню выстроить — много на это
денег потребуется?
Один сын его, Володенька, кончил самоубийством,
с другим, Петенькой, он переписывался коротко и лишь тогда, когда посылал
деньги.
— Что ты! что ты! да я бы
с радостью, только какие же у меня
деньги! и
денег у меня таких нет! А ты бы к папеньке обратился, да
с лаской, да
с почтением! вот, мол, папенька, так и так: виноват, мол, по молодости, проштрафился… Со смешком да
с улыбочкой, да ручку поцелуй, да на коленки встань, да поплачь — он это любит, — ну и развяжет папенька мошну для милого сынка.
— А потому, во-первых, что у меня нет
денег для покрытия твоих дрянных дел, а во-вторых — и потому, что вообще это до меня не касается. Сам напутал — сам и выпутывайся. Любишь кататься — люби и саночки возить. Так-то, друг. Я ведь и давеча
с того начал, что ежели ты просишь правильно…
— Постой, попридержи свои дерзости, дай мне досказать. Что это не одни слова — это я тебе сейчас докажу… Итак, я тебе давеча сказал: если ты будешь просить должного, дельного — изволь, друг! всегда готов тебя удовлетворить! Но ежели ты приходишь
с просьбой не дельною — извини, брат! На дрянные дела у меня
денег нет, нет и нет! И не будет — ты это знай! И не смей говорить, что это одни «слова», а понимай, что эти слова очень близко граничат
с делом.
Уже накануне вечером она была скучна.
С тех пор как Петенька попросил у нее
денег и разбудил в ней воспоминание о «проклятии», она вдруг впала в какое-то загадочное беспокойство, и ее неотступно начала преследовать мысль: а что, ежели прокляну? Узнавши утром, что в кабинете началось объяснение, она обратилась к Евпраксеюшке
с просьбой...
— Вона что денег-то! Нам бы и в год не прожить. А что я еще хотела вас спросить: правда ли, что
с актрисами обращаются, словно бы они не настоящие женщины?
— Чтоб ему хорошо там было! не как-нибудь, а настоящим бы манером! Да билетец, билетец-то выправь. Не забудь! По билету мы его после везде отыщем! А на расходы я тебе две двадцатипятирублевеньких отпущу. Знаю ведь я, все знаю! И там сунуть придется, и в другом месте барашка в бумажке подарить… Ахти, грехи наши, грехи! Все мы люди, все человеки, все сладенького да хорошенького хотим! Вот и Володька наш! Кажется, велик ли, и всего
с ноготок, а поди-ка, сколько уж
денег стоит!
Он мстил мысленно своим бывшим сослуживцам по департаменту, которые опередили его по службе и растравили его самолюбие настолько, что заставили отказаться от служебной карьеры; мстил однокашникам по школе, которые некогда пользовались своею физической силой, чтоб дразнить и притеснять его; мстил соседям по имению, которые давали отпор его притязаниям и отстаивали свои права; мстил слугам, которые когда-нибудь сказали ему грубое слово или просто не оказали достаточной почтительности; мстил маменьке Арине Петровне за то, что она просадила много
денег на устройство Погорелки,
денег, которые, «по всем правам», следовали ему; мстил братцу Степке-балбесу за то, что он прозвал его Иудушкой; мстил тетеньке Варваре Михайловне за то, что она, в то время когда уж никто этого не ждал, вдруг народила детей «
с бору да
с сосенки», вследствие чего сельцо Горюшкино навсегда ускользнуло из головлевского рода.
— Я, маменька, не сержусь, я только по справедливости сужу… что правда, то правда — терпеть не могу лжи!
с правдой родился,
с правдой жил,
с правдой и умру! Правду и Бог любит, да и нам велит любить. Вот хоть бы про Погорелку; всегда скажу, много, ах, как много
денег вы извели на устройство ее.
В Москве Аннинька получила от Любиньки письмо, из которого узнала, что их труппа перекочевала из Кречетова в губернский город Самоваров, чему она, Любинька, очень рада, потому что подружилась
с одним самоваровским земским деятелем, который до того увлекся ею, что «готов, кажется, земские
деньги украсть», лишь бы выполнить все, что она ни пожелает.
Аннинька проживала последние запасные
деньги. Еще неделя — и ей не миновать было постоялого двора, наравне
с девицей Хорошавиной, игравшей Парфенису и пользовавшейся покровительством квартального надзирателя. На нее начало находить что-то вроде отчаяния, тем больше, что в ее номер каждый день таинственная рука подбрасывала записку одного и того же содержания: «Перикола! покорись! Твой Кукишев». И вот в эту тяжелую минуту к ней совсем неожиданно ворвалась Любинька.
Вся зима прошла в каком-то неслыханном чаду, Аннинька окончательно закружилась, и ежели по временам вспоминала об «сокровище», то только для того, чтобы сейчас же мысленно присовокупить: «Какая я, однако ж, была дура!» Кукишев, под влиянием гордого сознания, что его идея насчет «крали» равного достоинства
с Любинькой осуществилась, не только не жалел
денег, но, подстрекаемый соревнованием, выписывал непременно два наряда, когда Люлькин выписывал только один, и ставил две дюжины шампанского, когда Люлькин ставил одну.
С окончанием дела сестры получили возможность уехать из Самоварнова. Да и время было, потому что спрятанная тысяча рублей подходила под исход. А сверх того, и антрепренер кречетовского театра,
с которым они предварительно сошлись, требовал, чтобы они явились в Кречетов немедленно, грозя, в противном случае, прервать переговоры. О
деньгах, вещах и бумагах, опечатанных по требованию частного обвинителя, не было ни слуху ни духу…