Неточные совпадения
Наконец поп пришел и
сказал, что «
маменька готовы принять» Степана Владимирыча.
Молча подала она детям руку для целования, молча перецеловала и перекрестила их, и когда Порфирий Владимирыч изъявил готовность хоть весь остаток ночи прокалякать с милым другом
маменькой, то махнула рукой,
сказав...
— Если вы позволите мне, милый друг
маменька, выразить мое мнение, —
сказал он, — то вот оно в двух словах: дети обязаны повиноваться родителям, слепо следовать указаниям их, покоить их в старости — вот и все.
— Я,
маменька, бедному-то еще с большею радостью помогу! богатому что! Христос с ним! у богатого и своего довольно! А бедный — знаете ли, что Христос про бедного-то
сказал!
В Головлеве так в Головлеве ему жить! — наконец
сказала она, — окружил ты меня кругом! опутал! начал с того: как вам,
маменька, будет угодно! а под конец заставил-таки меня под свою дудку плясать!
— Вот теперь вы — паинька! —
сказал он, — ах! хорошо, голубушка, коли кто с Богом в ладу живет! И он к Богу с молитвой, и Бог к нему с помощью. Так-то, добрый друг
маменька!
— А вы всё унываете! Нехорошо это, друг мой! ах, как нехорошо! А вы бы спросили себя: что, мол, Бог на это
скажет? —
Скажет: вот я в премудрости своей все к лучшему устрояю, а она ропщет! Ах,
маменька!
маменька!
— Так так-то, милый друг
маменька! —
сказал он, усаживаясь на диване, — вот и брат Павел…
— Нет,
маменька. Хотел он что-то
сказать, да я остановил. Нет, говорю, нечего об распоряжениях разговаривать! Что ты мне, брат, по милости своей, оставишь, я всему буду доволен, а ежели и ничего не оставишь — и даром за упокой помяну! А как ему,
маменька, пожить-то хочется! так хочется! так хочется!
— Нет,
маменька, вот я об себе
скажу. Ежели Господу Богу угодно призвать меня к себе — хоть сейчас готов!
Словом
сказать, так зарапортовался, что даже позабыл об
маменьке. Только тогда вспомнил, когда уж рыжичков зачерпнул и совсем было собрался ложку в рот отправить.
— А не то пожили бы,
маменька, в Дубровине… посмотрите-ка, как здесь хорошо! —
сказал он, глядя матери в глаза с ласковостью провинившегося пса.
— Так увидимся, добрый друг
маменька! —
сказал он, подсаживая мать и искоса поглядывая на тарантас.
Да вот
маменька живой человек — она
скажет!
Справедливость требует
сказать, что ветхость Арины Петровны даже тревожила его. Он еще не приготовился к утрате, ничего не обдумал, не успел сделать надлежащие выкладки: сколько было у
маменьки капитала при отъезде из Дубровина, сколько капитал этот мог приносить в год доходу, сколько она могла из этого дохода тратить и сколько присовокупить. Словом
сказать, не проделал еще целой массы пустяков, без которых он всегда чувствовал себя застигнутым врасплох.
— Это я,
маменька, —
сказал он, — что это как вы развинтились сегодня! ах-ах-ах! Ту-то мне нынче не спалось; всю ночь вот так и поталкивало: дай, думаю, проведаю, как-то погорелковские друзья поживают! Утром сегодня встал, сейчас это кибиточку, парочку лошадушек — и вот он-он!
— Говорил, сударыня, и он, надо правду
сказать, довольно-таки благосклонно докуку мою выслушал. Только ответа удовлетворительного не мог мне дать: не слыхал, вишь, от
маменьки ничего! никогда, вишь, покойница об этом ему не говаривала! А ежели бы, дескать, слышал, то беспременно бы волю ее исполнил!
Он мстил мысленно своим бывшим сослуживцам по департаменту, которые опередили его по службе и растравили его самолюбие настолько, что заставили отказаться от служебной карьеры; мстил однокашникам по школе, которые некогда пользовались своею физической силой, чтоб дразнить и притеснять его; мстил соседям по имению, которые давали отпор его притязаниям и отстаивали свои права; мстил слугам, которые когда-нибудь
сказали ему грубое слово или просто не оказали достаточной почтительности; мстил
маменьке Арине Петровне за то, что она просадила много денег на устройство Погорелки, денег, которые, «по всем правам», следовали ему; мстил братцу Степке-балбесу за то, что он прозвал его Иудушкой; мстил тетеньке Варваре Михайловне за то, что она, в то время когда уж никто этого не ждал, вдруг народила детей «с бору да с сосенки», вследствие чего сельцо Горюшкино навсегда ускользнуло из головлевского рода.
— Мне что Горюшкино! Мне, пожалуй, и ничего не надо! Было бы на свечку да на маслице — вот я и доволен! А вообще, по справедливости… Да,
маменька, и рад бы смолчать, а не
сказать не могу: большой грех на вашей душе лежит, очень, очень большой!
— Я,
маменька, не сержусь, я только по справедливости сужу… что правда, то правда — терпеть не могу лжи! с правдой родился, с правдой жил, с правдой и умру! Правду и Бог любит, да и нам велит любить. Вот хоть бы про Погорелку; всегда
скажу, много, ах, как много денег вы извели на устройство ее.
Неточные совпадения
Марья Антоновна.
Маменька, папенька
сказал, чтобы вы… (Увидя Хлестакова на коленях, вскрикивает.)Ах, какой пассаж!
—
Маменька, что бы ни случилось, что бы вы обо мне ни услышали, что бы вам обо мне ни
сказали, будете ли вы любить меня так, как теперь? — спросил он вдруг от полноты сердца, как бы не думая о своих словах и не взвешивая их.
—
Маменька, покажите брату письмо Петра Петровича, —
сказала Дунечка.
— Ба! да и ты… с намерениями! — пробормотал он, посмотрев на нее чуть не с ненавистью и насмешливо улыбнувшись. — Я бы должен был это сообразить… Что ж, и похвально; тебе же лучше… и дойдешь до такой черты, что не перешагнешь ее — несчастна будешь, а перешагнешь, — может, еще несчастнее будешь… А впрочем, все это вздор! — прибавил он раздражительно, досадуя на свое невольное увлечение. — Я хотел только
сказать, что у вас,
маменька, я прощения прошу, — заключил он резко и отрывисто.
— Не бойтесь,
маменька, —
сказала Дуня, целуя ее, — лучше верьте в него. Я верю.