Неточные совпадения
О, теоретики пенкоснимательства!
о, вы, которые с пытливостью, заслуживающей лучшей участи, допытываетесь, сколько грошей могло бы быть сбережено, если б суммы, отпускаемые на околку льда на волжских пристанях, были расходуемы более осмотрительным образом!
Подумайте, не целесообразнее ли поступили бы вы, обратив вашу всепожирающую пенкоснимательную деятельность на исследование
тех нравственных и материальных ущербов, которые несет человеческое общество, благодаря господствующим над ним призракам!
Сквозь беспокойную дорожную дремоту я слышу говор проснувшихся соседей, который, постепенно оживляясь и оживляясь, усиливается наконец до
того, что нечего и
думать о сне.
— Крестьяне? крестьянину, сударь, дани платить надо, а не
о приобретении
думать. Это не нами заведено, не нами и кончится. Всем он дань несет; не только казне-матушке, а и мне, и тебе, хоть мы и не замечаем
того. Так ему свыше прописано. И по моему слабому разуму, ежели человек бедный, так чем меньше у него,
тем даже лучше. Лишней обузы нет.
Я уже не говорю
о стороне «объегоренной»,"облапошенной"и т. д., которая с растерявшимся видом ощупывает себя, как будто с нею наяву произошло что-то вроде сновидения; я
думаю, что даже сторона «объегорившая»,"облапошившая"и т. д. — и
та чувствует себя изубытченною, на
том основании, что"мало еще дурака нагрели".
Напротив
того, девицы, в обществе которых мы находились вчера,
о том только и
думают, чтобы навсегда интернировать господина Сеченова в своем домашнем обиходе.
Ну, да этот убогонький, за нас богу помолит! —
думает Марья Петровна, — надо же кому-нибудь и богу молиться!.."И все-то она одна, все-то своим собственным хребтом устроила, потому что хоть и был у ней муж, но покойник ни во что не входил, кроме как подавал батюшке кадило во время всенощной да каждодневно вздыхал и за обедом, и за ужином, и за чаем
о том, что не может сам обедню служить.
— Паче всего сокрушаюсь я
о том, что для души своей мало полезного сделала. Всё за заботами да за детьми, ан об душе-то и не
подумала. А надо, мой друг, ах, как надо! И какой это грех перед богом, что мы совсем-таки… совсем об душе своей не рачим!
Привычка и тысяча мелких услуг уже до
того сковывают все его действия, что он не протестует, а
думает только
о том, чтобы спасти приличия.
"Стало быть, нужно отступить?" — спросишь ты меня и, конечно, спросишь с негодованием. Мой друг! я слишком хорошо понимаю это негодование, я слишком ценю благородный источник его, чтоб ответить тебе сухим:"Да, лучше отступить!"Я знаю, кроме
того, что подобные ответы не успокоивают, а только раздражают. Итак, поищем оба, не блеснет ли нам в темноте луч надежды, не бросит ли нам благосклонная судьба какого-нибудь средства,
о котором мы до сих пор не
думали?
— Да, но имеем ли мы право искать спокойствия, друг мой? Я вот тоже, когда глупенькая была, об
том только и
думала, как бы без заботы прожить. А выходит, что я заблуждалась. Выходит, что мы, как христиане, должны беспрерывно печься
о присных наших!
Но когда люди
думают совсем
о другом,
то от них самые доказательные убеждения отскакивают, как от стены горох.
— Многие из вас, господа, не понимают этого, — сказал он, не
то гневно, не
то иронически взглядывая в
ту сторону, где стояли члены казенной палаты, — и потому чересчур уж широкой рукой пользуются предоставленными им прерогативами.
Думают только
о себе, а про старших или совсем забывают, или не в
той мере помнят, в какой по закону помнить надлежит. На будущее время все эти фанаберии должны быть оставлены. Яздесь всех критикую, я-с. А на себя никаких критик не потерплю-с!
Неточные совпадения
Но он не без основания
думал, что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных сил.] есть все-таки сечение, и это сознание подкрепляло его. В ожидании этого исхода он занимался делами и писал втихомолку устав «
о нестеснении градоначальников законами». Первый и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие,
то, сняв оный со стола, положи под себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит».
И все сие совершается помимо всякого размышления; ни
о чем не
думаешь, ничего определенного не видишь, но в
то же время чувствуешь какое-то беспокойство, которое кажется неопределенным, потому что ни на что в особенности не опирается.
Он не мог уже
думать о самом вопросе смерти, но невольно ему приходили мысли
о том, что теперь, сейчас, придется ему делать: закрывать глаза, одевать, заказывать гроб.
Но он не сделал ни
того, ни другого, а продолжал жить, мыслить и чувствовать и даже в это самое время женился и испытал много радостей и был счастлив, когда не
думал о значении своей жизни.
О матери Сережа не
думал весь вечер, но, уложившись в постель, он вдруг вспомнил
о ней и помолился своими словами
о том, чтобы мать его завтра, к его рожденью, перестала скрываться и пришла к нему.