…Люблю тебя более, когда ты влюблена в меня!
Вот тебе истина нагая. Но как сделать, чтобы ты уверовала в эту правду? Авось поможет бог! Нельзя же, друг, чтобы ты, наконец, не поверила мне… Покоряюсь всему с любовью к тебе, которая именно парит над подозрениями за старые мои, не оскорбляющие тебя, мимолетные привязанности. Это достойно и праведно…
Неточные совпадения
«
Вот что
ты заставил меня написать, любезный друг», — сказал он, видя, что я несколько призадумался, выслушав его стихи, в которых поразило меня окончание. В эту минуту подошел к нам Кайданов, — мы собирались в его класс. Пушкин и ему прочел свой рассказ.
Bonjour, monsieur! Потише —
Поводьем не играй —
Вот я
тебя потешу!..
A quand l'équitation?
Желаю, брат,
тебе всевозможного успеха и исполнения всего возлагаемого на
тебя. Не забывай нас и будь счастлив —
вот искреннее желание друга твоего.
Мой Надворный Суд не так дурен, как я ожидал.
Вот две недели, что я вступил в должность; трудов бездна, средств почти нет. На канцелярию и на жалование чиновников отпускается две тысячи с небольшим.
Ты можешь поэтому судить, что за народ служит, — и, следовательно, надо благодарить судьбу, если они что-нибудь делают. Я им толкую о святости нашей обязанности и стараюсь собственным примером возбудить в них охоту и усердие.
Вот месяц, что я к
тебе писал отсюда, друг Оболенский; в продолжение этого времени, долгого в разлуке,
ты, верно, мне сказал словечко, но я ничего не получал после письма твоего от 5 сентября, которым
ты меня порадовал в Тобольске.
Вот моя исповедь, когда-то узнаю, что
ты ее выслушал? В исполнении моего желания не хочу сомневаться а все зависит от
тебя.
Не знаю, сказал ли я все, что хотелось бы сказать, но, кажется, довольно уже заставлять
тебя разбирать мою всегда спешную рукопись и уверять в том, что
ты и все вы знаете. На этот раз я как-то изменил своему обычаю: меньше слов! — Они недостаточны для полных чувств между теми, которые хорошо друг друга понимают и умеют обмануть с лишком четвертьвековую разлуку. —
Вот истинная поэзия жизни!
Вот куда меня забросила мечта, будто бы я с
тобой говорю, —
ты, может быть, примешь меня за сумасшедшего.
Вот куда бросилась мысль при самом начале, а сел к столу с тем, чтоб сказать
тебе, что я 13 ноября получил твой листок от 31 августа с брошюрами, которые, верно, прислал мой Федернелко.
Вот уже две недели, как я сказал
тебе, друг мой неуловимый, что посылка в моих руках…
Вот твой знакомец Александр Егорович Врангель. Этот раз он непременно будет у
тебя, любезный друг Николай.
…Спасибо большое за весточку о плачевном деле. Хорошо, что Неленька перестанет адвокатствовать,что не совсем иногда удобно. Но что же дальше! Все очень плохо, и кажется, нет исхода!
Вот тут такой fatum, [Рок, судьба (лат.).] что и
ты, друг сердечный, не разгадаешь. Однако, пожалуйста, повидай Неленьку — и взгляни на простоту M. H. Прежде она этим не отличалась. Мрачно об ней иногда думается. Нелегко ей в этой драме…
Вот уже три дня, что мы с
тобой расстались, заветный друг мой!
В воскресенье получил я, любезный друг Николай, твои листки от 16-го числа. Пожалуйста, никогда не извиняйся, что не писал.
Ты человек занятый и общественными и частными делами, то есть своими, — следовательно, время у
тебя на счету.
Вот я, например, ровно ничего не делаю и тут не успеваю с моей перепиской. Впрочем, на это свои причины и все одни и те же. Продолжается немощное мое положение. Марьино с самого нашего приезда без солнца, все дожди и сырость. Разлюбило меня солнышко, а его-то я и ищу!..
Третьего дня был у меня брат Михайло. Я рад был его видеть — это само собой разумеется, но рад был тоже и об
тебе услышать, любезный друг Нарышкин. Решительно не понимаю, что с
тобой сделалось.
Вот скоро два месяца, как мы виделись, и от
тебя ни слова. Между тем
ты мне обещал, проездом через Тулу, известить об Настеньке, которая теперь Настасья Кондратьевна Пущина. Признаюсь, я думал, что
ты захворал, и несколько раз собирался писать, но с каждой почтой поджидал от
тебя инисиативы, чтоб потом откликнуться…
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну,
вот нарочно, чтобы только поспорить. Говорят
тебе — не Добчинский.
Анна Андреевна. У
тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает в голове;
ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что
тебе глядеть на них? не нужно
тебе глядеть на них.
Тебе есть примеры другие — перед
тобою мать твоя.
Вот каким примерам
ты должна следовать.
Анна Андреевна. Ну
вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да и полно! Где ему смотреть на
тебя? И с какой стати ему смотреть на
тебя?
Вот что он пишет: «Любезный друг, кум и благодетель (бормочет вполголоса, пробегая скоро глазами)…и уведомить
тебя».
Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы
тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там
тебе кавалер расскажет про лагери и объявит, что всякая звезда значит на небе, так
вот как на ладони все видишь.