Случайно, или по воле Провидения, первым человеком, заинтересовавшимся тяжело
раненным офицером и наклонившимся над ним, был генерал Иван Осипович Лысенко.
Неточные совпадения
Первым вышел из терпения штабс-капитан Квалиев, грузин, герой турецкой кампании 1877—1878 годов, георгиевский кавалер, тяжело
раненный при взятии Плевны,
офицер, глубоко почитаемый юнкерами.
Конвой, состоящий из полуроты пехотных солдат, шел позади, а сбоку ехал на казацкой лошади начальник их, толстый, лет сорока
офицер, в форменном армейском сюртуке; рядом с ним ехали двое русских
офицеров: один
раненный в руку, в плаще и уланской шапке; другой в гусарском мундире, фуражке и с обвязанной щекою.
— Так что ж? Пускай целят. Не правда ли, что порядочный человек и храбрый
офицер постыдится вызывать на поединок своего товарища в то время, когда быть
раненным на дуели есть бесчестие?..
На террасе сидит Машенькина maman, женщина добрая, но с предрассудками; взглянув на взволнованное лицо дочери, она останавливает на мне долгий взгляд и вздыхает, как бы желая сказать: «Ах, молодежь, даже скрыть не умеете!» Кроме нее на террасе сидят несколько разноцветных девиц и между ними мой сосед по даче, отставной
офицер,
раненный в последнюю войну в левый висок и в правое бедро.
В конце января я получил из Гунчжулина телеграмму от приятеля унтер-офицера,
раненного под Сандепу и лежавшего в одном из гунчжулинских госпиталей. Я поехал его проведать.