Неточные совпадения
От хладного разврата света
Еще увянуть не успев,
Его душа была согрета
Приветом друга, лаской дев;
Он сердцем милый был невежда,
Его лелеяла надежда,
И мира новый блеск
и шум
Еще пленяли юный ум.
Он забавлял мечтою сладкой
Сомненья сердца своего;
Цель жизни нашей для него
Была заманчивой загадкой,
Над ней он голову ломал
И чудеса подозревал.
Пошли
приветы, поздравленья:
Татьяна всех благодарит.
Когда же дело до Евгенья
Дошло, то девы томный вид,
Ее смущение, усталость
В его душе родили жалость:
Он молча поклонился ей;
Но как-то взор его очей
Был чудно нежен. Оттого ли,
Что он
и вправду тронут был,
Иль он, кокетствуя, шалил,
Невольно ль, иль из доброй воли,
Но взор сей нежность изъявил:
Он сердце Тани оживил.
Он был не глуп;
и мой Евгений,
Не уважая сердца в нем,
Любил
и дух его суждений,
И здравый толк о том, о сем.
Он с удовольствием, бывало,
Видался с ним,
и так нимало
Поутру не был удивлен,
Когда его увидел он.
Тот после первого
привета,
Прервав начатый разговор,
Онегину, осклабя взор,
Вручил записку от поэта.
К окну Онегин подошел
И про себя ее прочел.
Его мантия, застегнутая на груди, не столько военный плащ, сколько риза воина-первосвященника, prophetare. [пророка-царя (лат.).] Когда он поднимает руку, от него ждут благословения
и привета, а не военного приказа.
Всякий день ей готовы наряды новые богатые и убранства такие, что цены им нет, ни в сказке сказать, ни пером написать; всякой день угощенья и веселья новые, отменные; катанье, гулянье с музыкою на колесницах без коней и упряжи, по темным лесам; а те леса перед ней расступалися и дорогу давали ей широкую, широкую и гладкую, и стала она рукодельями заниматися, рукодельями девичьими, вышивать ширинки серебром и золотом и низать бахромы частым жемчугом, стала посылать подарки батюшке родимому, а и самую богатую ширинку подарила своему хозяину ласковому, а и тому лесному зверю, чуду морскому; а и стала она день ото дня чаще ходить в залу беломраморную, говорить речи ласковые своему хозяину милостивому и читать на стене его ответы
и приветы словесами огненными.
В противоположность Биче, образ которой постепенно становился прозрачен, начиная утрачивать ту власть, какая могла удержаться лишь прямым поворотом чувства, — неизвестно где находящаяся Дэзи была реальна, как рукопожатие, сопровождаемое улыбкой
и приветом.
Неточные совпадения
— Пьяный я — плакать начинаю, ей-богу! Плачу
и плачу,
и черт знает о чем плачу, честное слово! Ну, спасибо вам за
привет и ласку…
И ты // Ревнива? Мне ль, в мои ли лета // Искать надменного
привета // Самолюбивой красоты? //
И стану ль я, старик суровый, // Как праздный юноша, вздыхать, // Влачить позорные оковы //
И жен притворством искушать?
Тогда лишь только стало явно, // Зачем бежала своенравно // Она семейственных оков, // Томилась тайно, воздыхала //
И на
приветы женихов // Молчаньем гордым отвечала, // Зачем так тихо за столом // Она лишь гетману внимала, // Когда беседа ликовала //
И чаша пенилась вином;
А Дмитрий Федорович, которому Грушенька, улетая в новую жизнь, «велела» передать свой последний
привет и заказала помнить навеки часок ее любви, был в эту минуту, ничего не ведая о происшедшем с нею, тоже в страшном смятении
и хлопотах.
Лицо ее дышит
приветом и лаской.