— Твоя нескромность причиною, что я осужден носить эти цепи, — сказал министр с глубоким вздохом, — но не плачь, Алеша! Твои слезы помочь мне не могут. Одним только ты можешь меня утешить в моем несчастии: старайся исправиться и будь опять таким же добрым мальчиком,
как был прежде. Прощай в последний раз!
Неточные совпадения
Алеша возвратился в дом и весь вечер просидел один в классных комнатах, между тем
как на другой половине часу до одиннадцатого пробыли гости.
Прежде, нежели они разъехались, Алеша пошел в нижний этаж, в спальню, разделся, лег в постель и потушил огонь. Долго не мог он заснуть. Наконец сон его преодолел, и он только что успел во сне разговориться с Чернушкой,
как, к сожалению, пробужден
был шумом разъезжающихся гостей.
Они спустились вниз по лестнице,
как будто в погреб, и долго-долго шли по разным переходам и коридорам, которых
прежде Алеша никогда не видывал. Иногда коридоры эти так
были низки и узки, что Алеша принужден
был нагибаться. Вдруг вошли они в залу, освещенную тремя большими хрустальными люстрами. Зала
была без окошек, и по обеим сторонам висели на стенах рыцари в блестящих латах, с большими перьями на шлемах, с копьями и щитами в железных руках.
Между тем
как он с любопытством все рассматривал, отворилась боковая дверь,
прежде им не замеченная, и вошло множество маленьких людей, ростом не более
как с пол-аршина, в нарядных разноцветных платьях. Вид их
был важен: иные по одеянию казались военными, другие — гражданскими чиновниками. На всех
были круглые с перьями шляпы наподобие испанских. Они не замечали Алеши, прохаживались чинно по комнатам и громко между собою говорили, но он не мог понять, что они говорили.
Алеша взял конопляное зерно, завернул в бумажку и положил в карман, обещаясь
быть молчаливым и скромным. Король после того встал с кресел и тем же порядком вышел из залы, приказав
прежде министру угостить Алешу
как можно лучше.
— А затем, что мужики теперь такие же рабы,
какими были прежде, и от этого-то вам с Сергеем Иванычем и неприятно, что их хотят вывести из этого рабства, — сказал Николай Левин, раздраженный возражением.
Поведение тетушки Татьяны Степановны, или, лучше сказать, держанье себя с другими, вдруг переменилось, по крайней мере, она казалась уже совершенно не такою,
какою была прежде.
Неточные совпадения
Городничий. Мотает или не мотает, а я вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет
прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения — и потому вы сделайте так, чтобы все
было прилично: колпаки
были бы чистые, и больные не походили бы на кузнецов,
как обыкновенно они ходят по-домашнему.
И, сказав это, вывел Домашку к толпе. Увидели глуповцы разбитную стрельчиху и животами охнули. Стояла она перед ними, та же немытая, нечесаная,
как прежде была; стояла, и хмельная улыбка бродила по лицу ее. И стала им эта Домашка так люба, так люба, что и сказать невозможно.
Произошло объяснение; откупщик доказывал, что он и
прежде был готов по мере возможности; Беневоленский же возражал, что он в прежнем неопределенном положении оставаться не может; что такое выражение,
как"мера возможности", ничего не говорит ни уму, ни сердцу и что ясен только закон.
Он
был к ней холоднее, чем
прежде,
как будто он раскаивался в том, что покорился.
Левин не торопясь достал десятирублевую бумажку и, медленно выговаривая слова, но и не теряя времени, подал ему бумажку и объяснил, что Петр Дмитрич (
как велик и значителен казался теперь Левину
прежде столь неважный Петр Дмитрич!) обещал
быть во всякое время, что он, наверно, не рассердится, и потому чтобы он будил сейчас.