Неточные совпадения
— Интереснее всего было, — продолжал Калинович, помолчав, — когда мы начали подрастать и нас стали учить: дурни эти
мальчишки ничего не делали, ничего не понимали. Я за них переводил, решал арифметические задачи, и в то время, когда гости и родители восхищались их успехами, обо мне обыкновенно рассказывалось, что я учусь тоже недурно, но больше беру прилежанием…
Словом, постоянное нравственное унижение!
«Мой единственный и бесценный друг! (писал он) Первое мое
слово будет: прост» меня, что так долго не уведомлял о себе; причина тому была уважительная: я не хотел вовсе к тебе писать, потому что, уезжая, решился покинуть тебя, оставить, бросить, презреть — все, что хочешь, и в оправдание свое хочу сказать только одно: делаясь лжецом и обманщиком, я поступал в этом случае не как ветреный и пустой
мальчишка, а как человек, глубоко сознающий всю черноту своего поступка, который омывал его кровавыми слезами, но поступить иначе не мог.
— Постой, Гришутка, постой, сейчас, — отозвался Арбузов, по-прежнему слыша и не понимая мальчишки, и вдруг поймал забытое слово: «Бумеранг». Бумеранг — это такая изогнутая, смешная деревяшка, которую в цирке на Монмартре бросали какие-то черные дикари, маленькие, голые, ловкие и мускулистые человечки. И тотчас же, точно освободившись от пут, внимание Арбузова перенеслось на
слова мальчишки, все еще звучавшие в памяти.
Неточные совпадения
На яблоню
Мальчишка лезть не смеет, // Её тряхнуть он силы не имеет // И,
словом, яблоко достать не знает как.
Шары поминутно летали у меня через борт; я горячился, бранил маркера, который считал бог ведает как, час от часу умножал игру,
словом — вел себя как
мальчишка, вырвавшийся на волю.
«Что меня смутило? — размышлял он. — Почему я не сказал
мальчишке того, что должен был сказать? Он, конечно, научен и подослан пораженцами, большевиками. Возможно, что им руководит и чувство личное — месть за его мать. Проводится в жизнь лозунг Циммервальда: превратить войну с внешним врагом в гражданскую войну, внутри страны. Это значит: предать страну, разрушить ее… Конечно так.
Мальчишка, полуребенок — ничтожество. Но дело не в человеке, а в
слове. Что должен делать я и что могу делать?»
За мной увязались идти двое
мальчишек; один болтал по-французски, то есть исковеркает два
слова французских да прибавит три португальских; другой то же делал с английским языком.
Он не пропускал ни одного движения, ни одного
слова, чтоб не разбранить
мальчишек; к
словам нередко прибавлял он и тумак или «ковырял масло», то есть щелкал как-то хитро и искусно, как пружиной, большим пальцем и мизинцем по голове.