Неточные совпадения
— Нет,
ни у
кого еще не был.
В маленьком городишке все пало ниц перед ее величием, тем более что генеральша оказалась в обращении очень горда, и хотя познакомилась со всеми городскими чиновниками, но
ни с
кем почти не сошлась и открыто говорила, что она только и отдыхает душой, когда видится с князем Иваном и его милым семейством (князь Иван был подгородный богатый помещик и дальний ее родственник).
Но в этот вечер Медиокритский, видя, что Годнева все сидит и
ни с
кем не танцует, вообразил, что это именно ему приличная дама, и, вознамерившись с нею протанцевать, подошел к Настеньке, расшаркался и пригласил ее на кадриль.
— Подавали ему надежду, вероятно, вы, а не я, и я вас прошу не беспокоиться о моей судьбе и избавить меня от ваших сватаний за
кого бы то
ни было, — проговорила она взволнованным голосом и проворно ушла.
«Это звери, а не люди!» — проговорил он, садясь на дрожки, и решился было не знакомиться
ни с
кем более из чиновников; но, рассудив, что для парадного визита к генеральше было еще довольно рано, и увидев на ближайшем доме почтовую вывеску, велел подвезти себя к выходившему на улицу крылечку.
Кто б
ни был ты, о гордый человек!..
Они наполняют у него все рубрики журнала, производя каждого из среды себя, посредством взаимного курения, в гении; из этого ты можешь понять, что пускать им новых людей не для чего;
кто бы
ни был, посылая свою статью, смело может быть уверен, что ее не прочтут, и она проваляется с старым хламом, как случилось и с твоим романом».
Никогда никто не слыхал, чтоб он о ком-нибудь отозвался в резких выражениях, дурно или насмешливо, хоть в то же время любил и умел, особенно на французском языке, сказать остроту, но только
ни к
кому не относящуюся.
Кто бы к нему
ни обращался с какой просьбой: просила ли, обливаясь горькими слезами, вдова помещица похлопотать, когда он ехал в Петербург, о помещении детей в какое-нибудь заведение, прибегал ли к покровительству его попавшийся во взятках полупьяный чиновник — отказа никому и никогда не было; имели ли окончательный успех или нет эти просьбы — то другое дело.
С месяц потом он
ни с
кем не заговаривал о Калиновиче и даже в сцене с князем, как мы видели, приступил к этому довольно осторожно.
Сколько человек вы видели вчера у меня и для
кого из них необходимы книги? —
ни для
кого, кроме Четверикова.
— Ты и не говори, я тебе все расскажу, — подхватил с участием Калинович и начал: — Когда мы кончили курс — ты помнишь, — я имел урок, ну, и решился выжидать. Тут стали открываться места учителей в Москве и, наконец, кафедры в Демидовском. Я ожидал, что должны же меня вспомнить, и
ни к
кому, конечно, не шел и не просил…
— Я, конечно, не знал, что ты тут участник и распорядитель, — начал он с принужденною улыбкою, — и, разумеется,
ни к
кому бы не отнесся, кроме тебя; теперь вот тоже привез одну вещь и буду тебя просить прочесть ее, посоветовать там, где что нужным найдешь переменить, а потом и напечатать.
Посредине улицы проезжали, завернувшись в рогожи, ломовые ребята,
ни на
кого и
ни на что не обращая внимания.
— Быть актером, конечно, не позорно
ни для
кого, но в самой деятельности есть разница.
Теперь третье-с:
кто бы на ней
ни женился, всякий получит около шестидесяти тысяч годового дохода.
У меня своих четверо ребят, и если б не зарабатывал копейки, где только можно, я бы давным-давно был банкрот; а перед подобной логикой спасует всякая мораль, и как вы хотите, так меня и понимайте, но это дело иначе
ни для вас,
ни для
кого в мире не сделается! — заключил князь и, утомленный, опустился на задок кресла.
— Что моему бедному сердцу сказать? — начала она, закрыв глаза рукой. — Ты очень хорошо знаешь, что я любила одного только в мире человека — это тебя! И за
кого бы я, конечно,
ни вышла, я только посмеюсь над браком.
— Знаю, что нет, — произнесла она тем же грустным тоном и продолжала: — Тогда в этой ужасной жизни, при матери, когда была связана по рукам и по ногам, я, конечно, готова была броситься за
кого бы то
ни было, но теперь… не знаю… Страшно надевать новые оковы, и для чего?
Кто не знает, с какой силой влюбляются пожилые, некрасивые и по преимуществу умные девушки в избранный предмет своей страсти, который дает им на то какой бы
ни было повод или право?
«По почерку вы узнаете,
кто это пишет. Через несколько дней вы можете увидеть меня на вашей сцене — и, бога ради, не обнаружьте
ни словом,
ни взглядом, что вы меня знаете; иначе я не выдержу себя; но если хотите меня видеть, то приезжайте послезавтра в какой-то ваш глухой переулок, где я остановлюсь в доме Коркина. О, как я хочу сказать вам многое, многое!.. Ваша…»
Сами, может быть, ваше превосходительство, изволите знать: у других из их званья по два, по три за раз бывает, а у нас, что-что при театре состоим, живем словно в монастыре: мужского духу в доме не слыхать, сколь
ни много на то соискателей, но
ни к
кому как-то из них наша барышня желанья не имеет.
В другой раз, видючи, как их молодость втуне пропадает, жалко даже становится, ну, и тоже, по нашему смелому, театральному обращению, прямо говоришь: «Что это, Настасья Петровна,
ни с
кем вы себе удовольствия не хотите сделать, хоть бы насчет этой любви или самых амуров себя развлекли».
Я, конечно, очень хорошо знала, что этим не кончится; и действительно, —
кто бы после того к нам
ни приехал, сколько бы человек
ни сидело в гостиной, он непременно начнет развивать и доказывать, «как пошло и ничтожно наше барство и что превосходный представитель, как он выражается, этого гнилого сословия, это ты — извини меня — гадкий, мерзкий, скверный человек, который так развращен, что не только сам мошенничает, но чувствует какое-то дьявольское наслаждение совращать других».
Председательша уголовной палаты поступила совершенно иначе.
Кто знает дело, тот поймет, конечно, что даму эту, по независимости положения ее мужа, менее, чем кого-либо, должно было беспокоить,
кто бы
ни был губернатор; но, быв от природы женщиной нервной, она вообще тревожилась и волновалась при каждой перемене сильных лиц, и потому это известие приняла как-то уж очень близко к сердцу.
Но, что ужаснее всего, когда я стала ему наконец говорить прямо, что я не могу тут жить, потому что меня все оскорбляет, что я не рождена быть
ни у
кого рабой и служанкой…
— Это не вздор!.. — повторил вице-губернатор, выпивая вино и каким-то задыхающимся голосом. — Про меня тысячи языков говорят, что я человек сухой, тиран, злодей; но отчего же никто не хочет во мне заметить хоть одной хорошей человеческой черты, что я никогда не был подлецом и никогда
ни пред
кем не сгибал головы?
В простодушных понятиях его чины имели такое громадное значение, что тот же Калинович казался ему теперь совершенно иным человеком, и он никогда
ни в чем не позволял себе забыть, где и перед
кем он находится.