Неточные совпадения
Когда все вошли в залу, то Мильшинский был еще там и, при проходе мимо него Тюменева, почтительно ему поклонился, а тот ему на его поклон едва склонил голову: очень уж Мильшинский был ничтожен по своему служебному положению перед Тюменевым! На дачу
согласились идти пешком. Тюменев пошел под руку
с Меровой, а
граф Хвостиков
с Бегушевым.
Граф шел
с наклоненной головой и очень печальный. Бегушеву казалось неделикатным начать его расспрашивать о причине ареста, но тот, впрочем, сам заговорил об этом.
Долгов, прочитав письма, решился лучше не дожидаться хозяина: ему совестно было встретиться
с ним. Проходя, впрочем, переднюю и вспомнив, что в этом доме живет и
граф Хвостиков, спросил, дома ли тот? Ему отвечали, что
граф только что проснулся. Долгов прошел к нему.
Граф лежал в постели, совершенно в позе беспечного юноши, и
с первого слова объявил, что им непременно надобно ехать вечером еще в одно место хлопотать по их делу. Долгов
согласился.
Граф Хвостиков, впрочем, более приятеля сохранивший присутствие духа, принялся доказывать доктору, что Россия самая непредприимчивая страна, что у нас никто не заинтересуется делом за его идею, а всякому дорог лишь свой барыш! Доктор
с легкой улыбкой
соглашался с ним; Домна же Осиповна держала свои глаза устремленными на Долгова, который сидел совсем понурив голову. Наконец гости увидели, что им есть возможность уехать, и уехали!
Конечно!.. —
согласился граф и, когда Бегушев от него ушел, он, наскоро собравшись и одевшись, сошел вниз, где, впрочем, увидав приготовленные блага к обеду, не мог удержаться и, выпив залпом две рюмки водки, закусил их огромными кусищами икры, сыру и, захватив потом
с собою около пятка пирожков, — отправился.
Неточные совпадения
— И я говорю «ложь»! — проворно
согласилась Крицкая. — Он и не вынес… — продолжала она, — он сбил
с ног
графа, душил его за горло, схватил откуда-то между цветами кривой, садовничий нож и чуть не зарезал его…
После Июньских дней мое положение становилось опаснее; я познакомился
с Ротшильдом и предложил ему разменять мне два билета московской сохранной казны. Дела тогда, разумеется, не шли, курс был прескверный; условия его были невыгодны, но я тотчас
согласился и имел удовольствие видеть легкую улыбку сожаления на губах Ротшильда — он меня принял за бессчетного prince russe, задолжавшего в Париже, и потому стал называть «monsieur le comte». [русского князя… «господин
граф» (фр.).]
Но чтобы не тратить времени в ожидании этих переделок, иногда очень медленных в казенных зданиях, мой председатель, живший на Воздвиженке, в великолепном доме
графа Шереметева,
с которым был очень близок, приказал управляющему отвесть в том же доме несколько комнат для временного помещения комитета, на что попечитель охотно
согласился.
Андашевский. Да-с, да!.. По крайней мере почин в этом ей прямо принадлежит!.. Тогда этот несчастный Вуланд помер; экспедицию его, я знал, что по многим обстоятельствам нельзя было оставить без начальника, а между тем
граф заболел, и таким образом обязанность выбора легла на мне; но я решительно не знал, кого назначить, так что говорю, наконец, об этом жене… Она мне и посоветовала. «Чего ж, говорит, тебе лучше: попроси князя Янтарного принять это место!.. Может быть, он и
согласится».
И Полозов было обернулся к нему, но раздумал: он чувствовал, что не только не в состоянии будет спорить
с ним, если взгляд
графа на Лизу тот, который он предполагал, но что даже не в силах будет не
согласиться с ним, — так уж он привык подчиняться влиянию, которое становилось для него
с каждым днем тяжелее и несправедливее.