Неточные совпадения
— Прошлой зимой с
письмом от Ефима Федоровича вдруг является ко мне… вы непременно знаете его… является
граф Хвостиков.
— Да!.. С
письмом, где Ефим Федорович просит меня определить
графа Хвостикова на одно вакантное место. Я давным-давно знаю
графа лично… всегда разумел его за остроумного бонмотиста и человека очень приятного в обществе; но тут вышел такой случай, что лет пятнадцать тому назад он уже служил у меня и занимал именно это место, которого теперь искал, и я вынужденным был… хоть никогда не слыл за жестокого и бессердечного начальника… был принужден заставить
графа выйти в отставку.
—
Графу я, конечно, не напомнил об этом и только сухо и холодно объявил ему, что место это обещано другому лицу; но в то же время, дорожа дружбой Ефима Федоровича, я решился тому прямо написать, и вот вам слово в слово мое
письмо: «Ефим Федорович, — пишу я ему, — зная ваше строгое и никогда ни перед чем не склоняющееся беспристрастие в службе, я представляю вам факты… — и подробно описал ему самый факт, — и спрашиваю вас: быв в моем положении, взяли ли бы вы опять к себе на службу подобного человека?»
Долгов, прочитав
письма, решился лучше не дожидаться хозяина: ему совестно было встретиться с ним. Проходя, впрочем, переднюю и вспомнив, что в этом доме живет и
граф Хвостиков, спросил, дома ли тот? Ему отвечали, что
граф только что проснулся. Долгов прошел к нему.
Граф лежал в постели, совершенно в позе беспечного юноши, и с первого слова объявил, что им непременно надобно ехать вечером еще в одно место хлопотать по их делу. Долгов согласился.
На другой день Траховы уехали в Петербург, куда
граф Хвостиков и Долгов написали Татьяне Васильевне
письма, в которых каждый из них, описывая свое страшное денежное положение, просил ее дать им места.
— Потрудитесь, любезный, принести мне от правителя конфиденциальное
письмо графа Сапеги, запечатанное в пакете, — проговорил он кротчайшим голосом. Чиновник поклонился и вышел.
В этом
письме граф сообщал Литте, что его величество, имея ввиду, что он, граф Литта, получил за своею супругою весьма значительные имения, находит, что для успешного управления этими имениями графу Литте следовало бы жить в них, выехав поскорее из Петербурга, тем более, что пребывание в деревне может быть полезно и для его здоровья.
— Так зачем же граф присылал ей
письмо графа Стоцкого, а когда она прослушала чтение этого письма, где только и говорилось, что о любви к вам, она упала в обморок… Что вы об этом думаете?
Неточные совпадения
— «Прислан от
графа такого-то с
письмом».
— Позвольте, — говорил самый кроткий консул из всех, бывших после Юния Брута и Калпурния Бестии, — вы
письмо это напишите не ко мне, а к
графу Орлову, я же только сообщу его канцлеру.
Граф спросил
письмо, отец мой сказал о своем честном слове лично доставить его;
граф обещал спросить у государя и на другой день письменно сообщил, что государь поручил ему взять
письмо для немедленного доставления.
Это было варварство, и я написал второе
письмо к
графу Апраксину, прося меня немедленно отправить, говоря, что я на следующей станции могу найти приют.
Граф изволили почивать, и
письмо осталось до утра. Нечего было делать; я снял мокрое платье и лег на столе почтовой конторы, завернувшись в шинель «старшого», вместо подушки я взял толстую книгу и положил на нее немного белья.
Про нее уведомлял Евгений Павлович в одном довольно нескладном
письме из Парижа, что она, после короткой и необычайной привязанности к одному эмигранту, польскому
графу, вышла вдруг за него замуж, против желания своих родителей, если и давших наконец согласие, то потому, что дело угрожало каким-то необыкновенным скандалом.