Граф Хвостиков по преимуществу за то был доволен Хмуриным, что тот, как только его что-либо при следствии спрашивали относительно участия графа в деле, махал рукой, усмехался и говорил: «Граф тут
ни при чем! Мы ему ничего серьезного никогда не объясняли!» И Хвостиков простодушно воображал, что Хмурин его хвалил в этом случае.
Неточные совпадения
— Ну, когда бы там
ни было, но он все-таки подарил вам… — начал было Грохов, но
при этом вдруг раскашлялся, принялся харкать, плевать; лицо у него побагровело еще больше, так
что Домне Осиповне сделалось гадко и страшно за него.
Бегушев принадлежал к тому все более и более начинающему у нас редеть типу людей, про которых, пожалуй, можно сказать,
что это «люди не практические, люди слова, а не дела»; но
при этом мы все-таки должны сознаться,
что это люди очень умные, даровитые и —
что дороже всего — люди в нравственном и умственном отношении независимые: Бегушев, конечно, тысячекратно промолчал и не высказал того,
что думал; но зато
ни разу не сказал,
чего не чувствовал.
В номере этом некоторые из публики слышали крик и, когда спрашивали половых: «
Что такое там?», им отвечали,
что купцы одни разгулялись; а после этого кредитор этот, не выходя из трактира, умер, и
при нем
ни векселя,
ни денег не найдено!
Бегушев поуперся было, но генерал, согласно приказанию супруги, занял его место, так
что Бегушев по необходимости должен был сесть рядом с Татьяной Васильевной и
при этом тщательно старался, чтобы
ни одной точкой своего платья не прикоснуться к ней.
— Непременно зайду!.. Я сам это думал! — подхватил граф, хотя вовсе не думал этого делать, — на том основании,
что он еще прежде неоднократно забегал к Домне Осиповне, заводил с ней разговор о Бегушеве, но она
ни звука не произносила
при этом: тяжело ли ей было говорить о нем или просто скучно, — граф не знал, как решить!
Долгов, разумеется, по своей непривычке писать, не изложил печатно
ни одной мысли; но граф Хвостиков начал наполнять своим писанием каждый номер, по преимуществу склоняя общество к пожертвованиям и довольно прозрачно намекая,
что эти пожертвования могут быть производимы и через его особу; пожертвований, однако, к нему нисколько не стекалось, а потому граф решился лично на кого можно воздействовать и к первой обратился Аделаиде Ивановне, у которой он знал,
что нет денег; но она, по его соображениям, могла бы пожертвовать какими-нибудь ценными вещами: к несчастью,
при объяснении оказалось,
что у ней из ценных вещей остались только дорогие ей по воспоминаниям.
Татьяна Васильевна после того ушла к себе, но Долгов и критик еще часа два спорили между собою и в конце концов разругались,
что при всех почти дебатах постоянно случалось с Долговым, несмотря на его добрый характер! Бедный генерал, сколько
ни устал от дневных хлопот, сколь
ни был томим желанием спать, считал себя обязанным сидеть и слушать их. Как же после этого он не имел права считать жену свою хуже всех в мире женщин! Мало
что она сама, но даже гости ее мучили его!
— Да, насчет денег. У него сегодня в окружном суде решается их дело, и я жду князя Сережу, с чем-то он придет. Обещался прямо из суда ко мне. Вся их судьба; тут шестьдесят или восемьдесят тысяч. Конечно, я всегда желал добра и Андрею Петровичу (то есть Версилову), и, кажется, он останется победителем, а князья
ни при чем. Закон!
Матушка при этом предсказании бледнела. Она и сама только наружно тешила себя надеждой, а внутренне была убеждена, что останется
ни при чем и все дедушкино имение перейдет брату Григорью, так как его руку держит и Настька-краля, и Клюквин, и даже генерал Любягин. Да и сам Гришка постоянно живет в Москве, готовый, как ястреб, во всякое время налететь на стариково сокровище.
Неточные совпадения
Более всего заботила его Стрелецкая слобода, которая и
при предшественниках его отличалась самым непреоборимым упорством. Стрельцы довели энергию бездействия почти до утонченности. Они не только не являлись на сходки по приглашениям Бородавкина, но, завидев его приближение, куда-то исчезали, словно сквозь землю проваливались. Некого было убеждать, не у кого было
ни о
чем спросить. Слышалось,
что кто-то где-то дрожит, но где дрожит и как дрожит — разыскать невозможно.
Как
ни велика была «нужа», но всем как будто полегчало
при мысли,
что есть где-то какой-то человек, который готов за всех «стараться».
Но здесь я увидел,
что напрасно понадеялся на свое усердие, ибо как
ни старался я выпавшие колки утвердить, но столь мало успел в своем предприятии,
что при малейшей неосторожности или простуде колки вновь вываливались, и в последнее время господин градоначальник могли произнести только „П-плю!“.
После помазания больному стало вдруг гораздо лучше. Он не кашлял
ни разу в продолжение часа, улыбался, целовал руку Кити, со слезами благодаря ее, и говорил,
что ему хорошо, нигде не больно и
что он чувствует аппетит и силу. Он даже сам поднялся, когда ему принесли суп, и попросил еще котлету. Как
ни безнадежен он был, как
ни очевидно было
при взгляде на него,
что он не может выздороветь, Левин и Кити находились этот час в одном и том же счастливом и робком, как бы не ошибиться, возбуждении.
Когда он был тут,
ни Вронский,
ни Анна не только не позволяли себе говорить о чем-нибудь таком,
чего бы они не могли повторить
при всех, но они не позволяли себе даже и намеками говорить то,
чего бы мальчик не понял.