Неточные совпадения
Тут же невдалеке лежал и начатый ответ Бегушева, который Долгов тоже пробежал. Бегушев
писал: «Ты — пропитанный насквозь чернилами бюрократ; для тебя скудная ясность
изложения и наша спорная грамотность превыше всего; и каким образом ты мог оскорбляться, когда Трахов не принял к себе на службу тобою рекомендованного господина, уже изобличенного в плутовстве, а Долгов пока еще человек безукоризненной честности».
Неточные совпадения
Он
писал Гассеру, чтоб тот немедленно требовал аудиенции у Нессельроде и у министра финансов, чтоб он им сказал, что Ротшильд знать не хочет, кому принадлежали билеты, что он их купил и требует уплаты или ясного законного
изложения — почему уплата остановлена, что, в случае отказа, он подвергнет дело обсуждению юрисконсультов и советует очень подумать о последствиях отказа, особенно странного в то время, когда русское правительство хлопочет заключить через него новый заем.
Оставшись одна, она действительно принялась сочинять ответ мужу, но оказалось, что в ответе этом наговорила ему гораздо более резких выражений, чем было в письме Тулузова: она назвала даже Ченцова человеком негодным, погубившим себя и ее, уличала его, что об Аксюте он говорил все неправду; затем так запуталась в
изложении своих мыслей и начала
писать столь неразборчивым почерком, что сама не могла ни понять, ни разобрать того, что
написала, а потому, разорвав с досадой свое сочинение, сказала потом Тулузову:
— Видишь, как бойко и мелко научился ты
писать? Хорошо! А ещё лучше было бы, буде ты, сшив себе тетрадь, усвоил привычку записывать всё, что найдёшь достойным сохранения в памяти. Сделай-ко это, и первое — приучишься к
изложению мысли, а второе — украсишь одиночество твоё развлечением небесполезным. Человеческое — всегда любопытно, поучительно и должно быть сохраняемо для потомства.
— Знаю, как
написать, — отвечал Хозаров и, расставшись с хозяйкою, тотчас же принялся сочинять послание, на
изложение которого героем моим был употреблен добросовестный труд. Три листа почтовой бумаги были перемараны, и, наконец, уже четвертый, розовый и надушенный, удостоился остаться беловым. Письмо было написано с большим чувством и прекрасным языком.
Не мешает это и потому, что
изложение взглядов и приемов г. Жеребцова может показать, какие понятия возможны еще у нас даже между людьми, принадлежащими к образованному классу общества, путешествовавшими по разным странам Европы, читавшими и узнавшими кое-что, — хотя и поверхностно, — и умеющими
написать по-французски два толстых тома о предметах, вызывающих на размышление.