Несмотря на свое адвокатское звание, Грохов редко являлся в суд, особенно новый; но вместе с тем, по общим слухам, вел дела крупные между купечеством и решал их больше сам, силою своего характера: возьмет, например,
какое ни на есть дело, поедет сначала к противнику своему и напугает того; а если тот очень упрется, так Грохов пугнет клиента своего; затем возьмет с обоих деньги и помирит их.
Неточные совпадения
— Так надо сказать-с, — продолжал он, явно разгорячившись, — тут кругом всего этого стена каменная построена: кто попал за нее и узнал тамошние порядки — ну и сиди, благоденствуй; сору только из избы не выноси да гляди
на все сквозь пальцы; а уж свежего человека не пустят туда. Вот теперь про себя мне сказать: уроженец я
какой бы то
ни было там губернии; у меня нет
ни роду,
ни племени; человек я богатый, хотел бы, может, для своей родины невесть сколько добра сделать, но мне не позволят того!
—
Каким же образом маленькие чиновники могут повредить или устроить
какое бы
ни было дело? — спросил Тюменев, по-видимому несколько обидевшись
на такой рассказ.
Она, конечно, могла настоять, чтобы Бегушев взял ее с собою, и дорогою сейчас же бы его успокоила; но для Домны Осиповны, по ее характеру, дела
были прежде всего, а она находила нужным заставить Хмурина повторить еще раз свое обещание дать ей акций по номинальной цене, и потому,
как кошки
ни скребли у ней
на сердце, она выдержала себя и
ни слова больше не сказала Бегушеву.
— Прежде Державин писал оду «Бог», «Послание к Фелице», описывал «Водопад», а нынешние поэты все описывают нам ножки и волосы своих знакомых дам!» Но
как бы то
ни было, Бегушев в этот период своей жизни
был совершенно согласен с поэтами и женщин предпочитал всему
на свете: в Наталью Сергеевну он безумно влюбился.
— А вышло, cher cousin [дорогой кузен (франц.).], нехорошо!.. — продолжал генерал грустным голосом. — Ефим Федорович страшно
на меня обиделся и, встретясь вскоре после того со мной в Английском клубе, он повернулся ко мне спиной и даже ушел из той комнаты, где я сел обедать; а потом,
как водится, это стало отражаться и
на самой службе: теперь,
какое бы то
ни было представление от моего ведомства, — Ефим Федорович всегда против и своей неумолимой логикой разбивает все в пух…
— Но
как же тебе не грех
было не ответить мне
на мое весьма важное для меня письмо, да и потом
ни строчки!
—
Как вам это покажется, а?.. Хороша?.. — обратился Тюменев к Бегушеву. —
На днях только я выпустил этого негодяя из службы и очень рад
был тому, так
как он
был никуда и
ни на что не годный чиновник; но, признаюсь, теперь жалею: останься он у меня, я давнул бы его порядком за эту проделку!
— Непременно зайду!.. Я сам это думал! — подхватил граф, хотя вовсе не думал этого делать, —
на том основании, что он еще прежде неоднократно забегал к Домне Осиповне, заводил с ней разговор о Бегушеве, но она
ни звука не произносила при этом: тяжело ли ей
было говорить о нем или просто скучно, — граф не знал,
как решить!
— «А младший, Петя, ее любимец, вероятно скоро
будет полковником!» — «Вот
как, очень рада!» — произнесла она, мельком взглядывая
на брата, которому начинало сильно надоедать слушать эту
ни к чему не ведущую болтовню.
— О, тогда, cousin, попросите его, чтобы он хоть часть мне заплатил… vous comprenez [вы понимаете (франц.).], что мне тяжело же жить все и во всем
на счет брата… Конечно, Александр — ангел: он мне
ни в чем не отказывает; но
как бы то
ни было, меня это мучит…
Больную доктор привез в карете Бегушева часам к пяти; она
была уже одета в посланное к ней с кучером новое белье и платье и старательно закутана в купленный для нее салоп. Доктор
на руках внес ее в ее комнату, уложил в постель и, растолковав Минодоре,
как она должна поставить мушку, обещался
на другой день приехать часов в восемь утра. За все эти труды доктора Бегушев заплатил ему сто рублей. Скромный ординатор смутился даже: такой высокой платы он
ни от кого еще не получал.
— Не может
быть!.. Вы так еще молоды; конечно, вы с ним недолго жили, и
какая, я думаю, это
была для вас потеря! — То, что о Меровой говорила прислуга, Аделаида Ивановна с первого же взгляда
на нее отвергла. — Но где же вы жили?.. Граф
ни разу не говорил мне, что у него
есть дочь, и такая еще прелестная!
Татьяна Васильевна после того ушла к себе, но Долгов и критик еще часа два спорили между собою и в конце концов разругались, что при всех почти дебатах постоянно случалось с Долговым, несмотря
на его добрый характер! Бедный генерал, сколько
ни устал от дневных хлопот, сколь
ни был томим желанием спать, считал себя обязанным сидеть и слушать их.
Как же после этого он не имел права считать жену свою хуже всех в мире женщин! Мало что она сама, но даже гости ее мучили его!
Неточные совпадения
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То
есть, не то уж говоря, чтоб
какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не
будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают
на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь,
ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и
на Онуфрия его именины. Что делать? и
на Онуфрия несешь.
Поспел горох! Накинулись, //
Как саранча
на полосу: // Горох, что девку красную, // Кто
ни пройдет — щипнет! // Теперь горох у всякого — // У старого, у малого, // Рассыпался горох //
На семьдесят дорог!
— Филипп
на Благовещенье // Ушел, а
на Казанскую // Я сына родила. //
Как писаный
был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, //
Как солнышко весеннее // Сгоняет снег с полей… // Не стала я тревожиться, // Что
ни велят — работаю, //
Как ни бранят — молчу.
И ангел милосердия // Недаром песнь призывную //
Поет — ей внемлют чистые, — // Немало Русь уж выслала // Сынов своих, отмеченных // Печатью дара Божьего, //
На честные пути, // Немало их оплакала // (Увы! Звездой падучею // Проносятся они!). //
Как ни темна вахлачина, //
Как ни забита барщиной // И рабством — и она, // Благословясь, поставила // В Григорье Добросклонове // Такого посланца…
Ни дать
ни взять юродивый, // Стоит, вздыхает, крестится, // Жаль
было нам глядеть, //
Как он перед старухою, // Перед Ненилой Власьевой, // Вдруг
на колени пал!