Неточные совпадения
Крапчик очень хорошо понимал, что все это совершилось под давлением сенатора и делалось тем прямо в пику ему; потом у Крапчика
с дочерью
с каждым днем все более и более возрастали неприятности: Катрин
с тех пор, как уехал из губернского города Ченцов, и уехал даже неизвестно куда, сделалась совершеннейшей тигрицей; главным образом она, конечно, подозревала, что Ченцов последовал за Рыжовыми, но иногда ей подумывалось и то, что не от долга ли карточного Крапчику он уехал, а потому можно судить, какие чувства к
родителю рождались при этой мысли в весьма некроткой душе Катрин.
— Нет, и не видал даже никогда, но слыхал, что она умная, искренно верующая в свой дар пророчества, весьма сострадальная к бедным и больным; тут у них, в их согласии, был членом живописец Боровиковский, талантливый художник, но, как говорили тогда, попивал; Екатерина Филипповна сообща
с Мартыном Степанычем, как самые нежные
родители, возились
с ним, уговаривали его, стыдили, наконец, наказывали притворным аки бы гневом на него.
Предав
с столь великим почетом тело своего патрона земле, молодой управляющий снова явился к начальнику губернии и доложил тому, что единственная дочь Петра Григорьича, Катерина Петровна Ченцова, будучи удручена горем и поэтому не могшая сама приехать на похороны, поручила ему почтительнейше просить его превосходительство, чтобы все деньги и бумаги ее покойного
родителя он приказал распечатать и дозволил бы полиции, совместно
с ним, управляющим, отправить их по почте к госпоже его.
Ченцов затворил окно, но еще видел, как
родитель Маланьи медленно пошел
с нею от избы Арины, а потом, отойдя весьма недалеко, видимо, затеял брань
с дочерью, которая кончилась тем, что кузнец схватил Маланью за косу и куда-то ее увел.
— Да вы, сударыня, может, покупаете у ваших крестьян: они люди богатые и все почесть на оброках, а нам где взять?
Родитель у меня в заделье, господа у нас не жалостливые, где хошь возьми, да подай! Не то, что вы
с вашим супругом! — выпечатывала бойко Маланья. — У вас один мужичок из Федюхина — Власий Македоныч — дом, говорят, каменный хочет строить, а тоже откуда он взял? Все по милости господской!
— Это-с как вам угодно, а я только к тому говорю, что при жене жить не стану, чтобы ее беречь; пусть тот же
родитель мой будет ее стражем!
Помня
родителя своего (тот большой был человек), целую неделю перед свадьбой-то плакала и все
с горничной своей совещалась.
При такой шутке Пьера
родители и гостьи расцвели, видя, что больному лучше; но Пьер и этим еще не ограничился. Он вдруг сбросил
с себя одеяло, причем оказался в полной вицмундирной форме, и, вскочив, прямо подбежал к Сусанне Николаевне и воскликнул...
Он утвердительно говорил, что очень хорошо знал самого господина Тулузова и его
родителей, бывая в том городе, где они проживали, и что потом встречался
с господином Тулузовым неоднократно в Москве, как
с своим старым и добрым знакомым.
— А вот что-с, — принялся объяснять Сверстов. — На посланные Аггеем Никитичем господину Тулузову вопросные пункты тот учинил полное запирательство и в доказательство того, что он Тулузов, представил троих свидетелей, которые под присягой показали, что они всегда лично его знали под именем Тулузова, а также знали и его
родителей… Хорошо?
Впрочем, она была так ловка, что, подметив это, принялась тоже выделывать своими ножками более мелкие па, и таким образом оба они при громе музыки облетали залу вихрем и решительно затмили собою другие пары, которых, впрочем, немного и было: студент Демидовского лицея, приехавший на праздник к
родителям и вертевшийся
с родной сестрой своей, исполняя это
с полным родственным равнодушием, а за ним вслед вертелся весьма малорослый инвалидный поручик, бывший на целую голову ниже своей дамы.
— Да ведь она года три тому назад, — начал уж шепотом рассказывать ополченец, — убегала от него
с офицером одним, так он, знаете, никому ни единым словом не промолвился о том и всем говорил, что она уехала к
родителям своим.
— Какое к
родителям! — отвергнул, рассмеявшись, ополченец. — Ведь видели здесь, как она в одном экипаже
с офицером-то уехала… Наконец их в Вильне кое-кто из здешних видел; они на одной квартире и жили.
Больше же всех была приятна Нехлюдову милая молодая чета дочери генерала с ее мужем. Дочь эта была некрасивая, простодушная молодая женщина, вся поглощенная своими первыми двумя детьми; муж ее, за которого она после долгой борьбы
с родителями вышла по любви, либеральный кандидат московского университета, скромный и умный, служил и занимался статистикой, в особенности инородцами, которых он изучал, любил и старался спасти от вымирания.
Вот это и начал эксплуатировать Федор Павлович, то есть отделываться малыми подачками, временными высылками, и в конце концов так случилось, что когда, уже года четыре спустя, Митя, потеряв терпение, явился в наш городок в другой раз, чтобы совсем уж покончить дела
с родителем, то вдруг оказалось, к его величайшему изумлению, что у него уже ровно нет ничего, что и сосчитать даже трудно, что он перебрал уже деньгами всю стоимость своего имущества у Федора Павловича, может быть еще даже сам должен ему; что по таким-то и таким-то сделкам, в которые сам тогда-то и тогда пожелал вступить, он и права не имеет требовать ничего более, и проч., и проч.
Неточные совпадения
Пир кончился, расходится // Народ. Уснув, осталися // Под ивой наши странники, // И тут же спал Ионушка // Да несколько упившихся // Не в меру мужиков. // Качаясь, Савва
с Гришею // Вели домой
родителя // И пели; в чистом воздухе // Над Волгой, как набатные, // Согласные и сильные // Гремели голоса:
Велел родимый батюшка, // Благословила матушка, // Поставили
родители // К дубовому столу, //
С краями чары налили: // «Бери поднос, гостей-чужан //
С поклоном обноси!» // Впервой я поклонилася — // Вздрогну́ли ноги резвые; // Второй я поклонилася — // Поблекло бело личико; // Я в третий поклонилася, // И волюшка скатилася //
С девичьей головы…
Княгиня Тверская шла
с Тушкевичем и родственницей барышней, к великому счастию провинциальных
родителей проводившей лето у знаменитой княгини.
Она видела, что сверстницы Кити составляли какие-то общества, отправлялись на какие-то курсы, свободно обращались
с мужчинами, ездили одни по улицам, многие не приседали и, главное, были все твердо уверены, что выбрать себе мужа есть их дело, а не
родителей.
«После того, что произошло, я не могу более оставаться в вашем доме. Я уезжаю и беру
с собою сына. Я не знаю законов и потому не знаю,
с кем из
родителей должен быть сын; но я беру его
с собой, потому что без него я не могу жить. Будьте великодушны, оставьте мне его».