Неточные совпадения
— Оттого, что,
перед тем как получить мне твое
письмо, я совершил неблагоразумнейший проступок.
— Если графу так угодно понимать и принимать дворян, то я повинуюсь тому, — проговорил он, — но во всяком случае прошу вас
передать графу, что я приезжал к нему не с каким-нибудь пустым, светским визитом, а по весьма серьезному делу: сегодня мною получено от моего управляющего
письмо, которым он мне доносит, что в одном из имений моих какой-то чиновник господина ревизующего сенатора делал дознание о моих злоупотреблениях, как помещика, — дознание, по которому ничего не открылось.
Он поспешил ее отпереть, и
перед ним появился почтальон, подавший ему
письмо, взглянув на которое Егор Егорыч был поражен, потому что
письмо оказалось адресованным рукою племянника, а штемпель обозначал, что оно послано было из Орла.
Кроме того, и самое
письмо Валерьяна затронуло в Егоре Егорыче все еще тлевшуюся к племяннику родственную любовь, тем более, что Ченцов снова повторил очень неприятную для дяди фразу, что пропасть, в которую суждено ему рухнуть, кажется, недалеко
перед ним зияет.
— Я по
письму Егора Егорыча не мог вас принять до сих пор: все был болен глазами, которые до того у меня нынешний год раздурачились, что мне не позволяют ни читать, ни писать, ни даже много говорить, — от всего этого у меня проходит
перед моими зрачками как бы целая сетка маленьких черных пятен! — говорил князь, как заметно, сильно занятый и беспокоимый своей болезнью.
Приятель мой Милорадович некогда
передавал мне, что когда он стал бывать у Екатерины Филипповны, то старику-отцу его это очень не понравилось, и он прислал сыну строгое
письмо с такого рода укором, что бог знает, у кого ты и где бываешь…
Разговор у них происходил с глазу на глаз, тем больше, что, когда я получил обо всем этом
письмо от Аггея Никитича и поехал к нему, то из Москвы прислана была новая бумага в суд с требованием
передать все дело Тулузова в тамошнюю Управу благочиния для дальнейшего производства по оному, так как господин Тулузов проживает в Москве постоянно, где поэтому должны производиться все дела, касающиеся его…
Сам он только что
перед тем побрился, и лицо его, посыпанное пудрой, цвело удовольствием по той причине, что накануне им было получено
письмо от жены, которая уведомляла его, что их бесценный Пьер начинает окончательно поправляться и что через несколько дней, вероятно, выедет прокатиться.
В среду, в которую Егор Егорыч должен был приехать в Английский клуб обедать, он поутру получил радостное
письмо от Сусанны Николаевны, которая писала, что на другой день после отъезда Егора Егорыча в Петербург к нему приезжал старик Углаков и рассказывал, что когда генерал-губернатор узнал о столь строгом решении участи Лябьева, то пришел в удивление и негодование и, вызвав к себе гражданского губернатора, намылил ему голову за то, что тот пропустил такой варварский приговор, и вместе с тем обещал ходатайствовать
перед государем об уменьшении наказания несчастному Аркадию Михайлычу.
— Благодарю, благодарю! — забормотал Егор Егорыч. — Сегодняшний день, ей-богу, для меня какой-то особенно счастливый! — продолжал он с навернувшимися на глазах слезами. — Поутру я получил
письмо от жены… — И Егор Егорыч рассказал, что ему
передала в
письме Сусанна Николаевна о генерал-губернаторе.
Начав писать первое
письмо, она твердо решила не
передавать Егору Егорычу желание старика Углакова, что, как мы видели, и исполнила; но, отправив
письмо на почту, впала почти в отчаяние от мысли, что зачем же она лишает себя отрады получить хоть коротенькое известие о здоровье человека, который оттого, вероятно, и болен, что влюблен в нее безумно.
Старого аптекаря он застал по-прежнему стоявшим у конторки и, расшаркавшись
перед ним,
передал ему
письмо gnadige Frau.
В настоящем случае он, отправившись на другой же день к своему другу, прокаркал пакостную весть в коротких словах и
передал при этом как бумажник Аггея Никитича, так и
письмо пани Вибель.
Письмо это я уничтожаю, а бумажник
передаю вам для вручения его господину Звереву.
Аггей Никитич, исполнившись надежды, что для него не все еще погибло, немедля же по уходе аптекаря написал
письма к Егору Егорычу и Сверстову, сущность которых состояла в том, что он
передавал им о своем намерении поступить в миссионеры аки бы для распространения православия, но в самом деле для внушения иноверцам масонства.
Замечу еще, что сама Анна Андреевна ни на минуту не сомневалась, что документ еще у меня и что я его из рук еще не выпустил. Главное, она понимала превратно мой характер и цинически рассчитывала на мою невинность, простосердечие, даже на чувствительность; а с другой стороны, полагала, что я, если б даже и решился
передать письмо, например, Катерине Николаевне, то не иначе как при особых каких-нибудь обстоятельствах, и вот эти-то обстоятельства она и спешила предупредить нечаянностью, наскоком, ударом.
Неточные совпадения
Левин, которого давно занимала мысль о том, чтобы помирить братьев хотя
перед смертью, писал брату Сергею Ивановичу и, получив от него ответ, прочел это
письмо больному. Сергей Иванович писал, что не может сам приехать, но в трогательных выражениях просил прощения у брата.
После нескольких слов приготовления графиня Лидия Ивановна, тяжело дыша и краснея,
передала в руки Алексея Александровича полученное ею
письмо.
Комиссионер, носивший
письмо,
передал ей самый жестокий и неожиданный ею ответ, что ответа не будет.
Дома Кузьма
передал Левину, что Катерина Александровна здоровы, что недавно только уехали от них сестрицы, и подал два
письма. Левин тут же, в передней, чтобы потом не развлекаться, прочел их. Одно было от Соколова, приказчика. Соколов писал, что пшеницу нельзя продать, дают только пять с половиной рублей, а денег больше взять неоткудова. Другое
письмо было от сестры. Она упрекала его за то, что дело ее всё еще не было сделано.
Долли вошла с
письмом. Анна прочла и молча
передала его.