Цитаты со словом «продолжать»
— В таком случае, остерегитесь: Михайло Сергеич отличный игрок! —
продолжал сенатор, разумея под этим именем своего правителя дел, с которым губернатор играл в пикет.
— Мне повелено было объяснить, —
продолжал Марфин, кладя свою миниатюрную руку на могучую ногу Крапчика, — кто я, к какой принадлежу ложе, какую занимаю степень и должность в ней и какая разница между масонами и энциклопедистами, или, как там выражено, волтерианцами, и почему в обществе между ими и нами существует такая вражда. Я на это написал все, не утаив ничего!
— Знания их, —
продолжал Марфин, — более внешние. Наши — высшие и беспредельные. Учение наше — средняя линия между религией и законами… Мы не подкапыватели общественных порядков… для нас одинаковы все народы, все образы правления, все сословия и всех степеней образования умы… Как добрые сеятели, мы в бурю и при солнце на почву добрую и каменистую стараемся сеять…
— Дослушайте, пожалуйста, и дайте договорить, а там уж и делайте ваши замечания, — произнес он досадливым голосом и
продолжал прежнюю свою речь: — иначе и не разумел, но… (и Марфин при этом поднял свой указательный палец) все-таки желательно, чтоб в России не было ни масонов, ни энциклопедистов, а были бы только истинно-русские люди, истинно-православные, любили бы свое отечество и оставались бы верноподданными.
— Третие-с, —
продолжал советник все более и более с озлобленными глазами, — это уж вы сами должны хорошо знать, и скажите, как он собирает оброк с своих мужиков? По слухам, до смерти некоторых засекал, а вы, земская полиция, все покрывали у него.
— А знаете ли вы этот романс, —
продолжал Ченцов, видимо, решившийся окончательно отуманить свою даму, — как его?..
Людмила, кажется, и не расслушала Марфина, потому что в это время как бы с некоторым недоумением глядела на Ченцова и на Катрин, и чем оживленнее промеж них шла беседа, тем недоумение это увеличивалось в ней. Марфин, между тем, будучи весь охвачен и ослеплен сияющей, как всегда ему это казалось, красотой Людмилы,
продолжал свое...
— В человеке, кроме души, — объяснил он, — существует еще агент, называемый «Архей» — сила жизни, и вот вы этой жизненной силой и
продолжаете жить, пока к вам не возвратится душа… На это есть очень прямое указание в нашей русской поговорке: «души она — положим, мать, сестра, жена, невеста — не слышит по нем»… Значит, вся ее душа с ним, а между тем эта мать или жена живет физическою жизнию, — то есть этим Археем.
— Довезите меня!.. Я там же стою, — у меня нет извозчика, —
продолжал Ченцов.
— Да уж не скроете!.. Теперь я видел, и если не расскажу об этом всему городу, не я буду! —
продолжал Ченцов.
— Это несомненно, что великий маг и волшебник Калиостро масон был, —
продолжал между тем настоящую беседу Ченцов, — нам это сказывал наш полковой командир, бывший прежде тоже ярым масоном; и он говорил, что Калиостро принадлежал к секте иллюминатов [Иллюминаты — последователи религиозно-мистического учения Адама Вейсгаупта (1748—1830), основавшего тайное общество в 1776 г.]. Есть такая секта?
— И что ж в результате будет?.. —
продолжал он рассуждать. — По необходимости продашь себя какой-нибудь корове с золотыми сосками.
— Но вы, однако, обратите внимание на бесценные выражения вашего обожателя! —
продолжал он.
Тактика Ченцова была не скрывать перед женщинами своих любовных похождений, а, напротив, еще выдумывать их на себя, — и удивительное дело: он не только что не падал тем в их глазах, но скорей возвышался и поселял в некоторых желание отбить его у других. Людмила, впрочем, была, по-видимому, недовольна его шутками и все
продолжала взад и вперед ходить по комнате.
— И не были ли вы там ранены?.. Я припоминаю это по своей службе в штабе! —
продолжал сенатор, желая тем, конечно, сказать любезность гостю.
— О, без сомнения! —
продолжал сенатор. — А потому мне чрезвычайно было бы важно слышать ваше личное мнение по этому предмету.
— Есть господа, которые оправдывают его тем, —
продолжал тот, — что своего состояния у него нет, жена больна, семейство большое, сыновья служат в кавалергардах; но почему же не в армии?.. Почему?
— Городничий мне доставил, —
продолжал он, — собранные им удостоверения от местных обывателей, — вот они!
— А между тем, ваше высокопревосходительство, —
продолжал Дрыгин с тем же оттенком благородного негодования, — за эту клевету на меня я отозван от службы и, будучи отцом семейства, оставлен без куска хлеба.
От последней мысли своей губернский предводитель даже в лице расцвел, но Марфин
продолжал хмуриться и сердиться. Дело в том, что вся эта предлагаемая Крапчиком система выжидания и подглядывания за сенатором претила Марфину, и не столько по исповедуемой им религии масонства, в которой он знал, что подобные приемы допускались, сколько по врожденным ему нравственным инстинктам: Егор Егорыч любил действовать лишь прямо и открыто.
Крапчик убил эту карту и тотчас же придвинул к себе всю выигранную у него Ченцовым сумму и метать не
продолжал.
— А вот это мне иногда представляется, —
продолжал Ченцов, уже вставая и отыскивая свою шляпу, — что со временем мы с вами будем злейшие враги на смерть… на ножи…
— За что же и кто его убил? —
продолжала расспрашивать gnadige Frau.
— Но сегодня, —
продолжала адмиральша, — Людмила мне сказала, что получила от вас… в письме… предложение на брак, но что пока… она… не может принять его.
Марфин
продолжал упорно молчать.
— Что же это, вопросные пункты, что ли, для меня? —
продолжал явно озлобленным тоном Крапчик.
Ченцов закусил себе губы и, отвернувшись от Людмилы, начал смотреть на Катрин, которая, видимо, уничтоженная и опечаленная, танцевала с одним из самых щеголеватых сенаторских чиновников, но говорить с своим кавалером не могла и только отчасти вознаграждена была, танцуя вторую кадриль с Ченцовым, с которым она тоже мало говорила, но зато крепко пожимала ему руку, чувствуя при этом, что он хоть
продолжал кусать себе усы, но отвечал ей тоже пожатием.
— Вашему преосвященству, конечно, известно, —
продолжал Крапчик, — что последнее время в нашей губернии возникло несколько дел о скопцах.
— Нравственное же их учение, кроме невежества, вредное, —
продолжал разговорившийся владыко, — оно учит: вина не пить, на мирские сходбища не ходить, посты постить, раденья, то есть их службы, совершать, а главное — холостым не жениться, а женатым разжениться…
— Мне, во времена моей еще ранней юности, —
продолжал владыко, — мы ведь, поповичи, ближе живем к народу, чем вы, дворяне; я же был бедненький сельский семинарист, и нас, по обычаю, целой ватагой возили с нашей вакации в училище в город на лодке, и раз наш кормчий вечером пристал к одной деревне и всех нас свел в эту деревню ночевать к его знакомому крестьянину, и когда мы поели наших дорожных колобков, то были уложены спать в небольшой избенке вповалку на полу.
И вообще, —
продолжал Евгений с несколько уже суровым взором, — для каждого хлыста главною заповедью служит: отречься от всего, что требуют от него церковь, начальство, общежитие, и слушаться только того, что ему говорит его внутренний голос, который он считает после его радений вселившимся в него от духа святого, или что повелевает ему его наставник из согласников, в коем он предполагает еще большее присутствие святого духа, чем в самом себе.
— Так и с великими истинами! —
продолжал Евгений, уже снова усаживаясь на диван.
— Но что ж я ему напишу, — вот это для меня всего затруднительней! —
продолжал восклицать Крапчик.
— Как и подобает кажинному человеку, — подхватил Иван Дорофеев, подсобляя в то же время доктору извлечь из кибитки gnadige Frau, с ног до головы закутанную в капор, шерстяной платок и меховой салоп. — На лесенку эту извольте идти!.. —
продолжал он, указывая приезжим на свое крыльцо.
— Да как же не грех, помилуйте! Мы бы его лучше выпили, —
продолжал Иван Дорофеев.
— Да ведь какая прелесть, — посмотри, gnadige Frau! —
продолжал он.
— И здоровенький, как видно! —
продолжал им любоваться Сверстов.
— Дурно тут поступила не девица, а я!.. — возразил Марфин. — Я должен был знать, —
продолжал он с ударением на каждом слове, — что брак мне не приличествует ни по моим летам, ни по моим склонностям, и в слабое оправдание могу сказать лишь то, что меня не чувственные потребности влекли к браку, а более высшие: я хотел иметь жену-масонку.
— Тяжело уж очень было перенести это! —
продолжал Егор Егорыч тем же покорным тоном. — Вначале я исполнился гневом…
— Однако надобно же вам что-нибудь предпринять с собой?.. Нельзя так оставаться!.. —
продолжал Сверстов, окончательно видевший, до какой степени Егор Егорыч был удручен и придавлен своим горем.
— Вы, конечно, грамотный? —
продолжал он расспрашивать молодого человека.
Муза принялась было
продолжать свою фантазию, но у нее стало выходить что-то очень нескладное: при посторонних лицах она решительно не могла спокойно творить.
— Но вы понимаете ли, что говорить такие вещи о девушке значит позорить, убивать ее, и я не позволю того никому и всем рот зажму! —
продолжал кричать Егор Егорыч.
Прислуга в доме стала расходиться, но Муза, сев за фортепьяно, все еще
продолжала некоторое время потихоньку плакать: чувство дочери и сестры в ней пересилило на этот раз артистку.
Возражение это нисколько не сбивало капитана: он
продолжал упорно стоять на своем и вообще по многим вопросам расходился в своих мнениях с Миропою Дмитриевною, причем в ней, сколько ни субтильна была ее фигура, всегда проглядывали некоторая практичность и материальность, а у здоровеннейшего капитана, напротив, поэзия и чувство.
— Сначала я ее, —
продолжала она, — и не рассмотрела хорошенько, когда отдавала им квартиру; но вчера поутру, так, будто гуляя по тротуару, я стала ходить мимо их окон, и вижу: в одной комнате сидит адмиральша, а в другой дочь, которая, вероятно, только что встала с постели и стоит недалеко от окна в одной еще рубашечке, совершенно распущенной, — и что это за красота у ней личико и турнюр весь — чудо что такое!
— Нет-с, я скоро уезжаю из Москвы, — проговорил, едва владея собою, Ченцов и быстро сошел вниз, причем он даже придавил несколько Миропу Дмитриевну к перилам лестницы, но это для нее ничего не значило; она
продолжала наблюдать, как Ченцов молодцевато сел на своего лихача и съехал с ее дворика.
— Но вас тут может обеспокоить простой народ! — подхватил капитан, хотя из простого народа в глазеющей и весьма малочисленной публике не было никого. — И вы, как я догадываюсь, изволите жить в доме моей хорошей приятельницы, madame Зудченки? —
продолжал Аггей Никитич, ввернув французское словцо.
Егор Егорыч
продолжал держать голову потупленною. Он решительно не мог сообразить вдруг, что ему делать. Расспрашивать?.. Но о чем?.. Юлия Матвеевна все уж сказала!.. Уехать и уехать, не видав Людмилы?.. Но тогда зачем же он в Москву приезжал? К счастью, адмиральша принялась хлопотать об чае, а потому то уходила в свою кухоньку, то возвращалась оттуда и таким образом дала возможность Егору Егорычу собраться с мыслями; когда же она наконец уселась, он ей прежде всего объяснил...
— Клянусь, что я не нуждаюсь, и вот вам доказательство! —
продолжала адмиральша, выдвигая ящик, в котором действительно лежала довольно значительная сумма денег: она еще с неделю тому назад успела продать свои брильянты.
Цитаты из русской классики со словом «продолжать»
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами
продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, чтò он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, чтò сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи, и что пора спать.
Остальные все
продолжали молчать, все глядели и меня разглядывали; но мало-помалу с разных концов комнаты началось хихиканье, еще тихое, но все хихикали мне прямо в глаза. Васин и Крафт только не хихикали. С черными бакенами тоже ухмылялся; он в упор смотрел на меня и слушал.
— Ну зачем вам Шатов? Зачем? — задыхающейся скороговоркой
продолжал исступленный, поминутно забегая вперед и хватаясь за локоть Ставрогина, вероятно и не замечая того. — Слушайте: я вам отдам его, помиримтесь. Ваш счет велик, но… помиримтесь!
Однообразный и безумный,
Как вихорь жизни молодой,
Кружится вальса вихорь шумный;
Чета мелькает за четой.
К минуте мщенья приближаясь,
Онегин, втайне усмехаясь,
Подходит к Ольге. Быстро с ней
Вертится около гостей,
Потом на стул ее сажает,
Заводит речь о том, о сем;
Спустя минуты две потом
Вновь с нею вальс он
продолжает;
Все в изумленье. Ленский сам
Не верит собственным глазам.
Но прошла неделя, прошла другая — Конон молчал. Очевидно, намерение жениться явилось в нем плодом той же путаницы, которая постоянно бродила в его голове. В короткое время эта путаница настолько уже улеглась, что он и сам не помнил, точно ли он собирался жениться или видел это только во сне. По-прежнему
продолжал он двигаться из лакейской в буфет и обратно, не выказывая при этом даже тени неудовольствия. Это нелепое спокойствие до того заинтересовало матушку, что она решилась возобновить прерванную беседу.
Ассоциации к слову «продолжать»
Синонимы к слову «продолжать»
Предложения со словом «продолжать»
- Мать с дочерью ещё продолжали жить вместе, но какой-то тонкий инстинкт уже разрушал семейные узы.
- Задумывались ли вы о причинах, по которым многие люди продолжают смотреть телевизор и сознательно отказываются от саморазвития?
- Мы будем продолжать работать над тем, чтобы сделать этот мир лучше – таким, в котором интуитивное питание станет доступным для всех.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «продолжать»
Значение слова «продолжать»
ПРОДОЛЖА́ТЬ, -а́ю, -а́ешь; несов., перех. и с неопр. 1. (несов. продолжить). Делать что-л. дальше, не прекращая начатого или возвращаясь к нему после некоторого перерыва. Продолжать борьбу. Продолжать работу. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова ПРОДОЛЖАТЬ
Афоризмы русских писателей со словом «продолжать»
- Новое надобно созидать в поте лица, а старое само продолжает существовать и твердо держится на костылях привычки. Новое надобно исследовать; оно требует внутренней работы, пожертвований; старое принимается без анализа, оно готово — великое право в глазах людей; на новое смотрят с недоверием, потому что черты его юны, а к дряхлым чертам старого так привыкли, что они кажутся вечными.
- [Л.Н.Толстому]
Но все же ты для нас — светильник на горе.
О, продолжай учить, на старости прекрасной,
О царстве божием, о мире, о добре!
Тебе все ведомо, осмысленно и ясно.
Туманно лишь одно прозренью твоему:
Все сущее твой ум и познает, и судит;
Но грань воздвигнута и гению!.. Ему
Все ведомо, что есть; но темно то, что будет.
- Сурово для ума звучат напоминанья;
А сердце так меж тем настроено мое,
Что я, внимая им, не чувствую желанья
Теперь ни продолжать, ни кончить бытие.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно