Неточные совпадения
При входе Крестовниковых, их жильца и
всей почти прислуги ихней в церковь она была уже полнехонька
народом, и
все были как бы в ожидании чего-то.
Самое большое, чем он мог быть в этом отношении, это — пантеистом, но возвращение его в деревню, постоянное присутствие
при том, как старик отец по целым почти ночам простаивал перед иконами, постоянное наблюдение над тем, как крестьянские и дворовые старушки с каким-то восторгом бегут к приходу помолиться, —
все это, если не раскрыло в нем религиозного чувства, то, по крайней мере, опять возбудило в нем охоту к этому чувству; и в первое же воскресенье, когда отец поехал к приходу, он решился съездить с ним и помолиться там посреди этого простого
народа.
По приезде к приходу, на крыльце и на паперти храма Павел увидал множество нищих, слепых, хромых, покрытых ранами; он поспешил раздать им
все деньги, какие были
при нем. Стоявший в самой церкви
народ тоже кинулся ему в глаза тем, что мужики
все были в серых армяках, а бабы — в холщовых сарафанах, и
все почти — в лаптях, но лица у
всех были умные и выразительные.
При прощании просили было Петина и Замина представить еще что-нибудь; но последний решительно отказался. Поглощенный своею любовью к
народу, Замин последнее время заметно начал солидничать. Петин тоже было отговаривался, что уже — некогда, и что он
все перезабыл; однако в передней не утерпел и вдруг схватился и повис на платяной вешалке.
Плотники
при этом начали креститься; в
народе между старух и женщин раздался плач и вопль; у
всех мужчин были лица мрачные; колокол продолжал глухо прозванивать, как бы совершая себе похоронный звон.
Те подползли и поднялись на ноги — и
все таким образом вошли в моленную.
Народу в ней оказалось человек двести.
При появлении священника и чиновника в вицмундире
все, точно по команде, потупили головы. Стоявший впереди и наряженный даже в епитрахиль мужик мгновенно стушевался; епитрахили на нем не стало, и сам он очутился между другими мужиками, но не пропал он для глаз священника.
—
Все запишут! — отвечал ему с сердцем Вихров и спрашивать
народ повел в село. Довольно странное зрелище представилось
при этом случае: Вихров, с недовольным и расстроенным лицом, шел вперед; раскольники тоже шли за ним печальные; священник то на того, то на другого из них сурово взглядывал блестящими глазами. Православную женщину и Григория он велел старосте вести под присмотром — и тот поэтому шел невдалеке от них, а когда те расходились несколько, он говорил им...
О царь! // Спроси меня сто раз, сто раз отвечу, // Что я люблю его. При бледном утре // Открыла я избраннику души // Любовь свою и кинулась в объятья. // При блеске дня теперь,
при всем народе // В твоих глазах, великий Берендей, // Готова я для жениха и речи // И ласки те сначала повторить.
Два брата Масляниковы, довольно богатые купцы, не дальше как на днях, деливши отцовское наследство, на площади,
при всем народе, дрались и таскали друг друга за волосы из-за вытертой батькиной енотовой шубы.
Такое положение невыносимо было для Катерины: дни и ночи она все думала, страдала, экзальтировала свое воображение, и без того горячее, и конец был тот, что она не могла вытерпеть —
при всем народе, столпившемся в галерее старинной церкви, покаялась во всем мужу.
Неточные совпадения
В Левинском, давно пустынном доме теперь было так много
народа, что почти
все комнаты были заняты, и почти каждый день старой княгине приходилось, садясь зa стол, пересчитывать
всех и отсаживать тринадцатого внука или внучку за особенный столик. И для Кити, старательно занимавшейся хозяйством, было не мало хлопот о приобретении кур, индюшек, уток, которых
при летних аппетитах гостей и детей выходило очень много.
Скажи теперь
при всех лишь нам, // Чему учён ты, что ты знаешь // И как ты свой
народ счастливым сделать чаешь?» — // «Папа́», ответствовал сынок: «я знаю то, // Чего не знает здесь никто:
Сказать вам, что́ я думал? Вот: // Старушки
все —
народ сердитый; // Не худо, чтоб
при них услужник знаменитый // Тут был, как громовой отвод. // Молчалин! — Кто другой так мирно
всё уладит! // Там моську вовремя погладит, // Тут в пору карточку вотрет, // В нем Загорецкий не умрет!.. // Вы давеча его мне исчисляли свойства, // Но многие забыли? — да?
Затем,
при помощи прочитанной еще в отрочестве по настоянию отца «Истории крестьянских войн в Германии» и «Политических движений русского
народа», воображение создало мрачную картину: лунной ночью, по извилистым дорогам, среди полей, катятся от деревни к деревне густые, темные толпы, окружают усадьбы помещиков, трутся о них; вспыхивают огромные костры огня, а люди кричат, свистят, воют, черной массой катятся дальше,
все возрастая, как бы поднимаясь из земли; впереди их мчатся табуны испуганных лошадей, сзади умножаются холмы огня, над ними — тучи дыма, неба — не видно, а земля — пустеет, верхний слой ее как бы скатывается ковром, образуя
все новые, живые, черные валы.
При этом случае разговор незаметно перешел к женщинам. Японцы впали было в легкий цинизм. Они, как
все азиатские
народы, преданы чувственности, не скрывают и не преследуют этой слабости. Если хотите узнать об этом что-нибудь подробнее, прочтите Кемпфера или Тунберга. Последний посвятил этому целую главу в своем путешествии. Я не был внутри Японии и не жил с японцами и потому мог только кое-что уловить из их разговоров об этом предмете.