Неточные совпадения
Павел между тем глядел в угол и в воображении своем представлял, что, вероятно, в их длинной зале расставлен был стол, и труп отца, бледный и похолоделый, положен был
на него, а теперь отец уже лежит в земле сырой, холодной, темной!.. А что если он в своем одночасье не умер еще совершенно и ожил в
гробу? У Павла сердце замерло, волосы стали дыбом при этой мысли. Он прежде всего и как можно скорее хотел почтить память отца каким-нибудь серьезно добрым
делом.
Вихров ничего ей не сказал, а только посмотрел
на нее. Затем они пожали друг у друга руку и, даже не поцеловавшись
на прощанье, разошлись по своим комнатам.
На другой
день Клеопатра Петровна была с таким выражением в лице, что краше в
гроб кладут, и все еще, по-видимому, надеялась, что Павел скажет ей что-нибудь в отраду; но он ничего не сказал и, не оставшись даже обедать, уехал домой.
Когда таким образом было сделано до тридцати тюков, их стали носить в лодку и укладывать
на дно; переносили их
на пелене, пришитой к двум шестам,
на которых обыкновенно раскольники носят
гробы своих покойников.
Вихров дал ей денег и съездил как-то механически к господам, у которых дроги, — сказал им, что надо, и возвратился опять в свое Воздвиженское. Лежащая
на столе, вся в белом и в цветах, Клеопатра Петровна ни
на минуту не оставляла его воображения.
На другой
день он опять как-то машинально поехал
на вынос тела и застал, что священники были уже в домике, а
на дворе стояла целая гурьба соборных певчих. Катишь желала как можно параднее похоронить свою подругу.
Гроб она также заказала пренарядный.
Гроб между тем подняли. Священники запели, запели и певчие, и все это пошло в соседнюю приходскую церковь. Шлепая по страшной грязи, Катишь шла по средине улицы и вела только что не за руку с собой и Вихрова; а потом, когда
гроб поставлен был в церковь, она отпустила его и велела приезжать ему
на другой
день часам к девяти
на четверке, чтобы после службы проводить
гроб до деревни.
Неточные совпадения
«Иисус же, опять скорбя внутренно, проходит ко
гробу. То была пещера, и камень лежал
на ней. Иисус говорит: Отнимите камень. Сестра умершего Марфа говорит ему: господи! уже смердит: ибо четыре
дни, как он во
гробе».
Они все сидели наверху, в моем «
гробе». В гостиной же нашей, внизу, лежал
на столе Макар Иванович, а над ним какой-то старик мерно читал Псалтирь. Я теперь ничего уже не буду описывать из не прямо касающегося к
делу, но замечу лишь, что
гроб, который уже успели сделать, стоявший тут же в комнате, был не простой, хотя и черный, но обитый бархатом, а покров
на покойнике был из дорогих — пышность не по старцу и не по убеждениям его; но таково было настоятельное желание мамы и Татьяны Павловны вкупе.
Воротился же тогда Иван Федорович из Москвы уже
на пятый только
день после смерти родителя, так что не застал и
гроба его: погребение совершилось как раз накануне его приезда.
Гроб же вознамерились оставить в келье (в первой большой комнате, в той самой, в которой покойный старец принимал братию и мирских)
на весь
день.
Штабс-капитан замахал наконец руками: «Несите, дескать, куда хотите!» Дети подняли
гроб, но, пронося мимо матери, остановились пред ней
на минутку и опустили его, чтоб она могла с Илюшей проститься. Но увидав вдруг это дорогое личико вблизи,
на которое все три
дня смотрела лишь с некоторого расстояния, она вдруг вся затряслась и начала истерически дергать над
гробом своею седою головой взад и вперед.