Неточные совпадения
Гроб же вознамерились оставить в келье (в первой большой комнате, в той самой, в которой покойный старец принимал братию и мирских)
на весь
день.
Воротился же тогда Иван Федорович из Москвы уже
на пятый только
день после смерти родителя, так что не застал и
гроба его: погребение совершилось как раз накануне его приезда.
Штабс-капитан замахал наконец руками: «Несите, дескать, куда хотите!» Дети подняли
гроб, но, пронося мимо матери, остановились пред ней
на минутку и опустили его, чтоб она могла с Илюшей проститься. Но увидав вдруг это дорогое личико вблизи,
на которое все три
дня смотрела лишь с некоторого расстояния, она вдруг вся затряслась и начала истерически дергать над
гробом своею седою головой взад и вперед.
Неточные совпадения
«Иисус же, опять скорбя внутренно, проходит ко
гробу. То была пещера, и камень лежал
на ней. Иисус говорит: Отнимите камень. Сестра умершего Марфа говорит ему: господи! уже смердит: ибо четыре
дни, как он во
гробе».
Они все сидели наверху, в моем «
гробе». В гостиной же нашей, внизу, лежал
на столе Макар Иванович, а над ним какой-то старик мерно читал Псалтирь. Я теперь ничего уже не буду описывать из не прямо касающегося к
делу, но замечу лишь, что
гроб, который уже успели сделать, стоявший тут же в комнате, был не простой, хотя и черный, но обитый бархатом, а покров
на покойнике был из дорогих — пышность не по старцу и не по убеждениям его; но таково было настоятельное желание мамы и Татьяны Павловны вкупе.
Похороны совершились
на третий
день. Тело бедного старика лежало
на столе, покрытое саваном и окруженное свечами. Столовая полна была дворовых. Готовились к выносу. Владимир и трое слуг подняли
гроб. Священник пошел вперед, дьячок сопровождал его, воспевая погребальные молитвы. Хозяин Кистеневки последний раз перешел за порог своего дома.
Гроб понесли рощею. Церковь находилась за нею.
День был ясный и холодный. Осенние листья падали с дерев.
Бедные работники оставались покинутыми
на произвол судьбы, в больницах не было довольно кроватей, у полиции не было достаточно
гробов, и в домах, битком набитых разными семьями, тела оставались
дня по два во внутренних комнатах.
Старик, исхудалый и почернелый, лежал в мундире
на столе, насупив брови, будто сердился
на меня; мы положили его в
гроб, а через два
дня опустили в могилу. С похорон мы воротились в дом покойника; дети в черных платьицах, обшитых плерезами, жались в углу, больше удивленные и испуганные, чем огорченные; они шептались между собой и ходили
на цыпочках. Не говоря ни одного слова, сидела Р., положив голову
на руку, как будто что-то обдумывая.