Неточные совпадения
— Какой славный малый, какой отличный, должно быть! — продолжал Замин совершенно искренним тоном. — Я тут иду, а он
сидит у ворот и песню мурлыкает. Я говорю: «Какую ты это песню поешь?» — Он сказал; я ее знаю. «Давай, говорю, вместе петь». — «Давайте!» — говорит… И начали…
Народу что собралось — ужас! Отличный малый, должно быть… бесподобный!
«Все кончено, я, как разрушитель храмов, Александр Македонский,
сижу на развалинах. Смирный
народ мой поершился было немного, хотели, кажется, меня убить, — и я, кажется, хотел кого-то убить. Завтра еду обратно в губернию. На душе у меня очень скверно».
Китайцы в домах у себя имеют мебель, столы, кресла, постели, табуреты, скамеечки и проч., тогда как прочие три
народа сидят и обедают на полу.
Он хотел посмотреть, что за
народ сидит там, в глуби русских трущоб, и посчитаться, с кем там придется вести дело, если бы затеялась революция.
Неточные совпадения
—
Сижу я намеднись в питейном, — свидетельствовала она, — и тошно мне, слепенькой, стало;
сижу этак-то и все думаю: куда, мол, нонче
народ против прежнего гордее стал!
Пройдя первую проходную залу с ширмами и направо перегороженную комнату, где
сидит фруктовщик, Левин, перегнав медленно шедшего старика, вошел в шумевшую
народом столовую.
Но в продолжение того, как он
сидел в жестких своих креслах, тревожимый мыслями и бессонницей, угощая усердно Ноздрева и всю родню его, и перед ним теплилась сальная свечка, которой светильня давно уже накрылась нагоревшею черною шапкою, ежеминутно грозя погаснуть, и глядела ему в окна слепая, темная ночь, готовая посинеть от приближавшегося рассвета, и пересвистывались вдали отдаленные петухи, и в совершенно заснувшем городе, может быть, плелась где-нибудь фризовая шинель, горемыка неизвестно какого класса и чина, знающая одну только (увы!) слишком протертую русским забубенным
народом дорогу, — в это время на другом конце города происходило событие, которое готовилось увеличить неприятность положения нашего героя.
Во второй комнате
сидели и писали какие-то писцы, одетые разве немного его получше, на вид все странный какой-то
народ.
Там, в Париже,
сидели фигуры в большинстве однообразно тяжеловатые, коренастые, —
сидели спокойно и свободно, как у себя дома, уверенные, что они воплощают в себе волю
народа Франции.