Цитаты со словом «александр»
Сомневаюсь немножко! — повторил
Александр Иванович, произнося насмешливо слово немножко.
Александр Иванович начал ходить по зале и курить.
— А вот что такое военная служба!.. — воскликнул
Александр Иванович, продолжая ходить и подходя по временам к водке и выпивая по четверть рюмки. — Я-с был девятнадцати лет от роду, титулярный советник, чиновник министерства иностранных дел, но когда в двенадцатом году моей матери объявили, что я поступил солдатом в полк, она встала и перекрестилась: «Благодарю тебя, боже, — сказала она, — я узнаю в нем сына моего!»
Проговоря это,
Александр Иванович значительно мотнул головой полковнику, который, с своей стороны, ничего, кажется, не нашел возразить против того.
Александр Иванович обратился после того к священнику.
Александр Иванович в это время на мгновение и лукаво взглянул на Павла.
Если нужно, так и под праздник бы зарезал! — заключил
Александр Иванович.
Священник слушал его, потупив голову. Полковник тоже сидел, нахмурившись: он всегда терпеть не мог, когда
Александр Иванович начинал говорить в этом тоне. «Вот за это-то бог и не дает ему счастия в жизни: генерал — а сидит в деревне и пьет!» — думал он в настоящую минуту про себя.
— Что же я, господа, вас не угощаю!.. — воскликнул вдруг
Александр Иванович, как бы вспомнив, наконец, что сам он, по крайней мере, раз девять уж прикладывался к водке, а гостям ни разу еще не предложил.
— Дурно-с вы делаете! — произнес
Александр Иванович. — У нас еще Владимир, наше красное солнышко, сказал: «Руси есть веселие пити!» Я не знаю — я ужасно люблю князя Владимира. Он ничего особенно путного не сделал, переменил лишь одно идолопоклонство на другое, но — красное солнышко, да и только!
— И в Петербурге тоже-с, и в Петербурге!.. По крайней мере, когда я в последний раз был там, — говорил
Александр Иванович явно грустным тоном, — Вася Каратыгин мне прямо жаловался, что он играет всякую дребедень, а что поумней — ему не позволяют играть.
— Боже мой, боже мой! — воскликнул он, забегав по комнате. — Этот Гоголь ваш — лакей какой-то!.. Холоп! У него на сцене ругаются непристойными словами!.. Падают!.. Разбивают себе носы!.. Я еще Грибоедову говорил: «Для чего это ты, мой милый, шлепнул на пол Репетилова — разве это смешно?» Смешно разве это? — кричал
Александр Иванович.
— В комедии-с, — продолжал
Александр Иванович, как бы поучая его, — прежде всего должен быть ум, острота, знание сердца человеческого, — где же у вашего Гоголя все это, где?
— Значит, он сумасшедший! — закричал
Александр Иванович.
— Это вам потому, полковник, понравилось, — подхватил ядовито
Александр Иванович, — что вы сами были комендантом и, вероятно, взяточки побирали.
Александр Иванович засмеялся.
— А правда ли,
Александр Иванович, что вы Каратыгина учили? — спросил он уже более смелым голосом.
— Немножко-с! — отвечал
Александр Иванович, лукаво улыбаясь. — Вы видали самого Каратыгина на сцене? — спросил он Павла.
— Погодите, я вам несколько напомню его, книжку только возьму, — сказал
Александр Иванович и поспешно ушел в свою комнату.
На этих словах священника
Александр Иванович вышел с книжкою в руках своего перевода. Он остановился посредине залы в несколько трагической позе.
Александр Иванович зачитал: в дикции его было много декламации, но такой умной, благородной, исполненной такого искреннего неподдельного огня, что — дай бог, чтобы она всегда оставалась на сцене!.. Произносимые стихи показались Павлу верхом благозвучия; слова Федры дышали такою неудержимою страстью, а Ипполит — как он был в каждом слове своем, в каждом движении, благороден, целомудрен! Такой высокой сценической игры герой мой никогда еще не видывал.
— Что, похоже? — спросил
Александр Иванович, останавливаясь читать и утирая с лица пот, видимо выступавший у него от задушевнейшего волнения.
— Я думаю — немножко получше! — подхватил
Александр Иванович, без всякого, впрочем, самохвальства, — потому что я все-таки стою ближе к крови царей, чем мой милый Вася! Я — барин, а он — балетмейстер.
— Будет видно-с, будет! — согласился и
Александр Иванович.
— Вам нравится? — спросил с явным удовольствием
Александр Иванович.
— В таком случае, позвольте вам презентовать сию книжку! — проговорил
Александр Иванович и, подойдя к столу, написал на книжке: Павлу Михайловичу Вихрову, от автора, — и затем подал ее Павлу.
— На этой же бы неделе был у вас, чтобы заплатить визит вам и вашему милому юноше, — говорил любезно
Александр Иванович, — но — увы! — еду в губернию к преосвященному владыке.
— Испрашивать разрешения быть строителем храма божия, — отвечал
Александр Иванович. — И, может быть, он мне даже, святый отче, не разрешит того? — обратился он к священнику.
— Оттого, что я здесь слыву богоотступником. Уверяю вас! — отнесся
Александр Иванович к Павлу. — Когда я с Кавказа приехал к одной моей тетке, она вдруг мне говорит: — «Саша, перекрестись, пожалуйста, при мне!» Я перекрестился. — «Ах, говорит, слава богу, как я рада, а мне говорили, что ты и перекреститься совсем не можешь, потому что продал черту душу!»
— Ну, вы наскажете, вас не переслушаешь! — произнес полковник и поспешил увести сына, чтобы
Александр Иванович не сказал еще чего-нибудь более резкого.
— Вот вместе с Полежаевым [Полежаев
Александр Иванович (1804—1838) — русский поэт, Павел Вихров переделывает стихи Полежаева «Тарки»:] могу сказать я, — декламировал он: — «Я был в полях, какая радость! Меж тем в Москве какая гадость!»
Он церковь у себя в приходе сам строил; только архитектор приезжает в это село и говорит: «Нельзя этого свода строить, не выдержит!»
Александр Иваныч и поддел его на этом.
«Почему, говорит, докажите мне это по вычислениям?» — а чтобы вычислить это, надо знать дифференциалы и интегралы; архитектор этого, разумеется, не сумел сделать, а
Александр Иваныч взял лист бумаги и вычислил ему; оказалось, что свод выдержит, и действительно до сих пор стоит, как литой.
— Гордый сосед, гордый-с! — повторял
Александр Иваныч, встречая Вихрова. — Ну и нельзя, впрочем, сочинитель ведь! — прибавил он, обращаясь к Живину и дружески пожимая ему руку.
— О, mon Dieu, mon Dieu! — повторил еще раз
Александр Иваныч, совсем уже закидывая голову назад.
Александр Иваныч, с начала еще этого разговора вставший и все ходивший по комнате и несколько уже раз подходивший к закуске и выпивавший по своей четверть-рюмочке, на последних словах Павла вдруг остановился перед ним и, сложив руки на груди, начал с дрожащими от гнева губами...
— Но это,
Александр Иваныч, надобно еще доказать, что они выжгли! — возразил несколько сконфуженный Вихров.
— Доказано-с это!.. Доказано! — кричал
Александр Иваныч. — Горничная их, мальчишка их показывали, что ксендз их заставлял жечь! Чего ж вам еще больше, каких доказательств еще надобно русскому?
— А, вот он, университет! Вот он, я вижу, сидит в этих словах! — кричал
Александр Иваныч. — Это гуманность наша, наш космополитизм, которому все равно, свой или чужой очаг. Поляки, сударь, вторгались всегда в нашу историю: заводилась ли крамола в царском роде — они тут; шел ли неприятель страшный, грозный, потрясавший все основы народного здания нашего, — они в передних рядах у него были.
— Ну, и от нас им,
Александр Иваныч, доставалось порядком, — заметил с улыбкою Павел.
— Ну нет,
Александр Иваныч, — воскликнул в свою очередь Вихров, вставая тоже со своего стула, — я гораздо больше вашего русский, во мне гораздо больше инстинктов русских, чем в вас, уж по одному тому, что вы, по вашему воспитанию, совершенный француз.
Александр Иванович снова вышел из своего кабинета.
Александр Иванович тотчас обратился к нему.
— Ну, а у меня ты должен выпить, должен, — сказал
Александр Иванович.
— Я этого не знаю: пьешь ли ты или нет, а у меня ты должен выпить, — говорил свое
Александр Иванович.
— В чужой монастырь со своим уставом не ходят, — заметил
Александр Иванович, — когда он у вас, вы можете не советовать ему пить, а когда он у меня, я советую ему, ибо когда мы с ним пить не станем, то лопнет здешний откупщик.
Сам
Александр Иванович продолжал пить по своей четверть-рюмочке и ничего почти не ел, а вместо того курил в продолжение всего обеда. Когда вышли из-за стола, он обратился к Вихрову и проговорил...
Те проворно побежали, и через какие-нибудь четверть часа коляска была подана к крыльцу. В нее было запряжено четыре худощавых, но, должно быть, чрезвычайно шустрых коней. Человек пять людей, одетых в черкесские чапаны и с нагайками, окружали ее.
Александр Иванович заставил сесть рядом с собою Вихрова, а напротив Живина и Доброва. Последний что-то очень уж облизывался.
— К мужикам моим на праздник, — отвечал
Александр Иванович, лукаво посматривая на него, и затем крикнул кучеру: — Пошел!
Все пошли в нее. Добров очень нежничал с Александром Ивановичем. Он даже поддерживал его под руку, когда тот всходил на крыльцо. Все уселись в передний угол перед столом. Прибежавшая откуда-то впопыхах старуха хозяйка сейчас же стала ставить на стол водку, пироги, орехи, изюм…
Александр Иванович начал сейчас же пить свои четверть-рюмочки, но Вихров и Живин отказались.
Цитаты из русской классики со словом «александр»
Ассоциации к слову «Александр»
Синонимы к слову «александр»
Предложения со словом «александр»
- Когда св. Александр вышел невредимым из печи, его приказали повесить и терзать острым железом.
- – Александр говорил, какой объём работы вас ждёт? – поинтересовался он.
- Александр уже исчез, поэтому никаких сложностей с этой стороны не должно возникнуть.
- (все предложения)
Значение слова «Александр»
Алекса́ндр (др.-греч. ἀλέξω «защищать», ἀνήρ (р.п. ἀνδρός) «мужчина») — одно из самых популярных личных мужских имён. Женская форма имени — Алекса́ндра. (Википедия)
Все значения слова АЛЕКСАНДР
Дополнительно