Не снимая халата, Федор Васильич бродил с утра до вечера по опустелым комнатам и весь мир обвинял в неблагодарности. В особенности негодовал он на Ермолаева, который с неутомимым бессердечием его преследовал, и обещал себе, при первой же встрече, избить ему морду до крови («права-то у нас еще не отняли!» — утешал он себя); но Ермолаев этого не желал и от встреч уклонялся.
На другой день после описанного выше свидания старец еще бродил по комнате, но уже
не снимал халата. Он особенно охотно беседовал в тот вечер о сокращении переписки, доказывая, что все позднейшие «катастрофы» ведут свое начало из этого зловредного источника.
Неточные совпадения
— Целые дни, — ворчал Обломов, надевая
халат, —
не снимаешь сапог: ноги так и зудят!
Не нравится мне эта ваша петербургская жизнь! — продолжал он, ложась на диван.
Маслова,
не отвечая, положила калачи на изголовье и стала раздеваться:
сняла пыльный
халат и косынку с курчавящихся черных волос и села.
Струнников, с своей стороны, тоже доволен. Но он
не мечтает, во-первых, потому, что отяжелел после обеда и едва может добрести до кабинета, и, во-вторых, потому, что мечтания вообще
не входят в его жизненный обиход и он предпочитает проживать деньги, как придется, без заранее обдуманного намерения. Придя в кабинет, он
снимает платье, надевает
халат и бросается на диван. Через минуту громкий храп возвещает, что излюбленный человек в полной мере воспользовался послеобеденным отдыхом.
Возле пристани по берегу, по-видимому без дела, бродило с полсотни каторжных: одни в
халатах, другие в куртках или пиджаках из серого сукна. При моем появлении вся полсотня
сняла шапки — такой чести до сих пор, вероятно,
не удостоивался еще ни один литератор. На берегу стояла чья-то лошадь, запряженная в безрессорную линейку. Каторжные взвалили мой багаж на линейку, человек с черною бородой, в пиджаке и в рубахе навыпуск, сел на козлы. Мы поехали.
Оба
не старые, один черный, с большой бородой, в
халате, будто и на татарина похож, но только
халат у него
не пестрый, а весь красный, и на башке острая персианская шапка; а другой рыжий, тоже в
халате, но этакий штуковатый: всё ящички какие-то при себе имел, и сейчас чуть ему время есть, что никто на него
не смотрит, он с себя
халат долой
снимет и остается в одних штанцах и в курточке, а эти штанцы и курточка по-такому шиты, как в России на заводах у каких-нибудь немцев бывает.