Неточные совпадения
Мне больше всех из них противны их лучшие люди, их передовые; и для этого-то сорта людей (кровью сердце обливается при этой мысли)
отец готовил меня, а между
тем он был, сколько я помню, человек не глупый, любил меня и, конечно, желал мне добра.
Зала, гостиная и кабинет были полны редкостями и драгоценностями; все это досталось князю от деда и от
отца, но сам он весьма мало обращал внимания на все эти сокровища искусств: не древний и не художественный мир волновал его душу и сердце, а, напротив
того, мир современный и социальный!
Все это, впрочем, разрешилось
тем, что князь, кончив курс и будучи полным распорядителем самого себя и своего громадного состояния, — так как
отец и мать его уже умерли, — на другой же день по выходе из лицея отправился к добрейшей тетке своей Марье Васильевне, стал перед ней на колени, признался ей в любви своей к Элизе и умолял ее немедля ехать и сделать от него предложение.
— А я, кузина, и не знал, что вы в городе, — зарапортовал он сейчас же, как вошел, своим мясистым языком, шлепая при этом своими губами и даже брызгая немного слюнями, — но вчера там у
отца собрались разные старички и говорят, что у вас там в училище акт, что ли, был с месяц
тому назад… Был?
Конечно, есть родители, которые всех самих себя кладут в воспитание детей, в их будущее счастье, —
те родители, разумеется, заслуживают благодарности от своих детей; но моей матери никак нельзя приписать этого: в детстве меня гораздо больше любил
отец, потом меня веселил и наряжал совершенно посторонний человек, и, наконец, воспитало и поучало благотворительное заведение.
— А я вам давеча, кузина, — начал он, — забыл сказать, что у
отца скоро будет бал!.. Не забудьте об этом и позаботьтесь о вашем туалете: я нарочно заехал вам сказать о
том.
— И
того вы не имеете права делать: сами вы русская,
отец у него русский, и потому он должен оставаться русским, пока у него собственного, личного какого-нибудь желания не явится по сему предмету; а
то вдруг вы сделаете его, положим, каким-нибудь немцем и протестантом, а он потом спросит вас: «На каком основании, маменька, вы отторгнули меня от моей родины и от моей природной религии?» — что вы на это скажете ему?
— Ничего я ему не скажу, — возразила Елена с досадой, — кроме
того, что у него был
отец, а у
того был приятель — оба люди самых затхлых понятий.
С купечеством и со своею братиею, духовенством,
отец Иоанн (имя священника) говорил, разумеется, в известном тоне; но с дворянством, и особенно с молодыми людьми, а еще паче
того со студентами, любил повольнодумничать, и повольнодумничать порядочно.
Отец Иоанн одной своей гарнитуровой рясой и сильно вычищенными сапогами уже произвел на Миклакова весьма неприятное впечатление, но когда он начал весьма жеманно служить, выговаривая чересчур ясно и как бы отчеканивая каждое слово, а иногда зачем-то поднимая кверху свои голубые глаза,
то просто привел его в бешенство.
Отец Иоанн ни на каких обедах и завтраках не позволял им оставаться, так как им всегда почти накрывали или в лакейской, или где-нибудь в задних комнатах: он не хотел, чтобы духовенство было так публично унижаемо; сам же он остался и уселся в передний угол, а дьякон все ходил и посматривал
то в одну соседскую комнату,
то в другую, и даже заглядывал под ларь в передней.
Отец Иоанн внимательно вслушался в ответ Миклакова. Он не преминул догадаться, что это был
тот самый сочинитель, про которого он недавно еще читал в одном журнале ругательнейшую статью.
Отец Иоанн в натуре своей, между прочим, имел два свойства: во-первых, он всему печатному почти безусловно верил, — если которого сочинителя хвалили,
тот и по его мнению был хорош, а которого бранили,
тот худ; во-вторых, несмотря на свой кроткий вид, он был человек весьма ехидный и любил каждого уязвить, чем только мог.
В голосе его послышался какой-то хрип, и если б
отец Иоанн знал, какую он бурю злобы поднимал против себя в душе Миклакова,
то, конечно, остерегся бы говорить ему подобные вещи.
Сделав над собой всевозможное усилие, чтобы овладеть собою, он прежде всего вознамерился приласкаться к
отцу Иоанну и, пользуясь
тем, что в это время вошла в залу Елизавета Петровна и общим поклоном просила всех садиться за завтрак, параднейшим образом расставленный официантами старца, — он, как бы совершенно добродушным образом, обратился к нему...
Отец Иоанн позаметнее при этом улыбнулся, но вместе с
тем указал Миклакову глазами на дьякона, как бы упрашивая его не компрометировать его и не говорить с ним о подобных вещах при этом человеке.
— Смотря по
тому, что говорят… — отвечал
отец Иоанн с прежней полуулыбкой.
— Очень вы с
отцом вашим браните меня, так можете и не ездить ко мне, — объяснила
та ему прямо и пошла.
Николя лучше, чем
отец его, понимал почтенного правителя дел и, догадываясь, что
тот был дурак великий, нисколько с ним не церемонился и даже, когда Феодосий Иваныч приходил к ним обедать и, по обыкновению своему, в ожидании, пока сядут за стол, ходил, понурив голову, взад и вперед по зале, Николя вдруг налетал на него, схватывал его за плечи и перепрыгивал ему через голову: как гимнаст, Николя был превосходный!
Главным образом Николя мучило
то, что у него никак не хватало смелости объясниться с Еленой в любви, а потому он думал-думал, да и надумал, не переговоря ни слова с
отцом своим, предложить Елене, подобно Жуквичу, брак, но только брак церковный, разумеется, а не гражданский.
— Да, на вас!.. Пусть там
отец, черт его дери, что хочет говорит… Другие женятся и на цыганках, а не
то что… — бултыхал Николя, не давая себе отчета в
том, что говорил.
Николя, как и большая часть глупых людей, при всей своей видимой доброте, был в
то же время зол и мстителен. Взбесясь на Елену за
то, что она — тогда как он схлопотал ей место и устроил лотерею — осмелилась предпочесть ему другого, он решился насказать на нее
отцу своему с
тем, чтобы
тот вытурил Елену с ее места. Для этого он пришел опять в присутствие к старику.
Она очень хорошо понимала, что все это штуки Николя, который прежде заставил
отца определить ее на это место, а теперь прогнать; и ее бесило в этом случае не
то, что Николя и
отец его способны были делать подобные гадости, но что каким образом они смеют так нагло и бесстыдно поступать в своей общественной деятельности.
— Вы там сказали, — начал он прерывающимся голосом, — что госпожа эта… переехала к Жуквичу; но она вместе с собой таскает и ребенка, которому я
отец тоже и не могу допустить
того! Вся жизнь ее, вероятно, будет исполнена приключениями, и это никак не может послужить в пользу воспитания ребенка!
— Пожалуйте! — подхватил сейчас же сметливый лакей и повел Елену через залу, где ей невольно бросились в глаза очень большие и очень хорошей работы гравюры, но только все какого-то строгого и поучающего характера: блудный сын, являющийся к
отцу; Авраам, приносящий сына в жертву богу; Муций Сцевола [Муций Сцевола — римский патриот конца VI века до нашей эры, сжегший свою руку в огне жертвенника и
тем устрашивший воевавшего с Римом этрусского царя Порсенну.], сжигающий свою руку.
В следующую затем неделю все именитые друзья и сослуживцы старика Оглоблина спешили навестить его для выражения ему своего участия и соболезнования; на все утешения их он только молча склонял голову и разводил руками. Николя между
тем каждый день ездил к
отцу, чтобы испросить у него прощение, но старик его не принимал. Тогда Николя решился обратиться к Феодосию Иванычу и для этого забежал к нему нарочно в канцелярию.
Феодосий Иваныч сейчас послал казенного курьера сказать о
том Николя;
тот немедля приехал к
отцу, стал перед ним на колени и начал было у него испрашивать прощения себе и жене.
И Феодосий Иваныч, вероятно, повлиял ему известным способом, потому что, когда на другой день Николя приехал к
отцу и, став на колени, начал его снова просить за жену,
то старик, хоть и с презрительною несколько миной, но сказал ему: «Ну, пусть себе приезжает!» И Елена приехала.
Когда, наконец, молодые кончили свой визит и пошли,
то Николя на минуту приостановился со своим
отцом в гостиной.
— Говорят-с! — отвечал барон, пожимая плечами. — В клубе один старичок, весьма почтенной наружности, во всеуслышание и с достоверностью рассказывал, что он сам был на обеде у
отца Оглоблина, который
тот давал для молодых и при этом он пояснил даже, что сначала
отец был очень сердит на сына за этот брак, но что потом простил его…