— Именно вытурят из Москвы!.. — согласилась с удовольствием княгиня. — И потом объясните вы этой девчонке, — продолжала она, — что это верх наглости с ее стороны — посещать мой дом; пусть бы она видалась с князем, где ей угодно, но не при моих, по крайней мере, глазах!.. Она должна же хоть сколько-нибудь понять, что приятно ли и легко ли это мне, и, наконец, я не ручаюсь за себя: я, может быть, скажу ей когда-нибудь такую дерзость, после которой ей совестно
будет на свет божий смотреть.
Раз, часу в первом дня, Анна Юрьевна сидела в своем будуаре почти в костюме молодой: на ней был голубой капот, маленький утренний чепчик; лицо ее было явно набелено и подрумянено. Анна Юрьевна, впрочем, и сама не скрывала этого и во всеуслышание говорила, что если бы не
было на свете куаферов и косметиков, то женщинам ее лет на божий свет нельзя было бы показываться. Барон тоже сидел с ней; он был в совершенно домашнем костюме, без галстука, в туфлях вместо сапог и в серой, с красными оторочками, жакетке.
Неточные совпадения
О, как в эти минуты Елена возненавидела княгиню и дала себе твердое и непреложное слово, в первое же свидание с князем, объяснить ему и показать въяве: каков он
есть человек
на свете!
Почтенный смотритель древностей
был страшный русак и полагал, что все несчастья в мире происходят оттого, что немцы
на свете существуют.
С настоящей минуты она начала серьезно подумывать, что, в самом деле, не лучше ли ей
будет и не легче ли жить
на свете, если она разойдется с князем и уедет навсегда в Петербург к своим родным.
— Ни за что
на свете, ни за что! Чтобы связать себя с кем-нибудь — никогда!.. — воскликнула Анна Юрьевна и таким решительным голосом, что барон сразу понял, что она в самом деле искренно не желает ни за кого выйти замуж, но чтобы она не хотела вступить с ним в какие-либо другие, не столь прочные отношения, — это
было для него еще под сомнением.
Положение ее, в самом деле,
было некрасивое: после несчастной истории с Николя Оглоблиным она просто боялась показаться
на божий
свет из опасения, что все об этом знают, и вместе с тем она очень хорошо понимала, что в целой Москве, между всеми ее знакомыми, одна только княгиня все ей простит, что бы про нее ни услышала, и не даст, наконец, ей умереть с голоду, чего г-жа Петицкая тоже опасалась, так как последнее время прожилась окончательно.
Николя тоже жадно
ел, но больше потому, что он все
на свете жадно
ел.
Я родился
на свет, облагодетельствованный настоящим порядком вещей, но я из этого порядка не извлек для себя никакой личной выгоды: я не служил, я крестов и чинов никаких от правительства не получал, состояния себе не скапливал, а напротив — делил его и
буду еще делить между многими, как умею; семейное гнездо мое разрушил и, как ни тяжело мне это
было, сгубил и извратил судьбу добрейшей и преданнейшей мне женщины…
Удар, нанесенный князю поступком Елены,
был слишком неожидан для него: он мог предполагать очень много дурного для себя
на свете, только не это.
— Сын мой, надеюсь,
будет настолько неглуп, что и без состояния просуществует
на свете, — возразила Елена, — и вы потрудитесь передать князю, что я так же, как и он, по-прежнему его уважаю и почитаю, но сына моего все-таки не отдам ему.
— Ежели
есть на свете клеветники, тати, [Тать — вор.] злодеи и душегубцы (о чем и в указах неотступно публикуется), — продолжал градоначальник, — то с чего же тебе, Ионке, на ум взбрело, чтоб им не быть? и кто тебе такую власть дал, чтобы всех сих людей от природных их званий отставить и зауряд с добродетельными людьми в некоторое смеха достойное место, тобою «раем» продерзостно именуемое, включить?
Когда графиня Нордстон позволила себе намекнуть о том, что она желала чего-то лучшего, то Кити так разгорячилась и так убедительно доказала, что лучше Левина ничего не может
быть на свете, что графиня Нордстон должна была признать это и в присутствии Кити без улыбки восхищения уже не встречала Левина.
Есть случаи, где женщина, как ни слаба и бессильна характером в сравнении с мужчиною, но становится вдруг тверже не только мужчины, но и всего что ни
есть на свете.
Что может
быть на свете хуже // Семьи, где бедная жена // Грустит о недостойном муже, // И днем и вечером одна; // Где скучный муж, ей цену зная // (Судьбу, однако ж, проклиная), // Всегда нахмурен, молчалив, // Сердит и холодно-ревнив! // Таков я. И того ль искали // Вы чистой, пламенной душой, // Когда с такою простотой, // С таким умом ко мне писали? // Ужели жребий вам такой // Назначен строгою судьбой?
Неточные совпадения
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и
на свете еще не
было, что может все сделать, все, все, все!
Чудно все завелось теперь
на свете: хоть бы народ-то уж
был видный, а то худенький, тоненький — как его узнаешь, кто он?
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому не учите, это я делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что
есть нового
на свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!
«
Пей, вахлачки, погуливай!» // Не в меру
было весело: // У каждого в груди // Играло чувство новое, // Как будто выносила их // Могучая волна // Со дна бездонной пропасти //
На свет, где нескончаемый // Им уготован пир!
Скотинин. Да с ним
на роду вот что случилось. Верхом
на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик
был рослый, ворота низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать,
есть ли
на свете ученый лоб, который бы от такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?