Неточные совпадения
Барон вскоре раскланялся с ним и ушел в один из переулков; князь же
продолжал неторопливо шагать по Невскому.
— А этот господин, —
продолжал Михайло Борисович, мотнув головой на дверь и явно разумея под именем господина ушедшего генерала, — желает получить известное место, и между ними произошло, вероятно, такого рода facio ut facias [я делаю, чтобы ты делал (лат.).]: «вы-де схлопочите мне место, а я у вас куплю за это дом в мое ведомство»… А? — заключил Михайло Борисович, устремляя на
барона смеющийся взгляд, а тот при этом сейчас же потупился, как будто бы ему даже совестно было слушать подобные вещи.
— И что вся его энергия, —
продолжал барон несколько уже посмелее, — ограничивается тем, что он муштрует и гонит подчиненных своих и на костях их, так сказать, зиждет свою славу.
— Вы лучше других знаете, —
продолжал князь, как бы желая оправдаться перед
бароном, — что женитьба моя была решительно поступок сумасшедшего мальчишки, который не знает, зачем он женится и на ком женится.
— Ах, кстати: я, не помню, где-то читал, —
продолжал барон, прищуривая глаза свои, — что в Москве есть царь-пушка, из которой никогда не стреляли, царь-колокол, в который никогда не звонили, и кто-то еще, какой-то государственный человек, никогда нигде не служивший.
— Восемь штук таких бриллиантов!.. Восемь штук! — восклицал
барон. — Какая грань, какая вода отличная! —
продолжал он с каким-то даже умилением, и в этом случае в нем, может быть, даже кровь сказывалась, так как предание говорило, что не дальше как дед родной
барона был ювелир и торговал на Гороховой, в небольшой лавочке, золотыми вещами.
— Ее Брюс [Брюс, Яков Вилимович (1670—1735) — государственный деятель и ученый, сподвижник Петра I.] построил? —
продолжал барон надменнейшим и наглейшим образом.
— Но мало что старину! — подхватила Елена. — А старину совершенно отвергнутую. Статистика-с очень ясно нам показала, —
продолжала она, обращаясь к
барону, — что страх наказания никого еще не остановил от преступления; напротив, чем сильнее были меры наказания, тем больше было преступлений.
— Нет, я не из таких скоро забывающих людей! — произнес с чувством
барон. — Я вот, например, до сих пор, —
продолжал он с небольшим перерывом, — не могу забыть, как мы некогда гуляли с вами вдвоем в Парголове в Шуваловском саду и наш разговор там!
Княгиня тоже молчала. Перебирая в душе своей все ощущения, она спрашивала себя мысленно, нравится ли ей хоть сколько-нибудь
барон, и должна была сознаться, что очень мало; но, как бы то ни было, она все-таки решилась
продолжать с ним кокетничать.
— А знаете ли вы, —
продолжал барон, — что наши, так называемые нравственные женщины, разлюбя мужа,
продолжают еще любить их по-брачному: это явление, как хотите, безнравственное и представляет безобразнейшую картину; этого никакие дикие племена, никакие животные не позволяют себе! Те обыкновенно любят тогда только, когда чувствуют влечение к тому.
— В любви все дело минуты, —
продолжал он каким-то даже страстным голосом, — например, я десять бы лет жизни отдал, если бы вы позволили мне поцеловать божественную вашу ножку… — И
барон при этом указал глазами на маленькую и красивую ножку княгини, выставившуюся из-под ее платья.
— Неприятнее всего тут то, —
продолжал князь, — что
барон хоть и друг мне, но он дрянь человечишка; не стоит любви не только что княгини, но и никакой порядочной женщины, и это ставит меня решительно в тупик… Должен ли я сказать о том княгине или нет? — заключил он, разводя руками и как бы спрашивая.
— Мы поедем таким образом, —
продолжал князь, — ты с
бароном в кабриолете, а я с Еленой в фаэтоне!
— Вот эта княгиня, —
продолжал Архангелов более уже тихим голосом и показывая глазами на княгиню и
барона, — с этим
бароном вожжается!
— Что же вы в гостинице, что ли, где-нибудь будете жить? —
продолжал князь и при этом мельком взглянул на княгиню. Он, наверное, полагал, что это она потребовала, чтобы
барон переехал от них; но та сама смотрела на
барона невиннейшими глазами.
— Я так много, —
продолжал барон, — перенес в жизни горя, неудач, что испепелил сердце и стал стар душою.
Перечитав все это,
барон даже улыбнулся, зачем это он написал об истории; но переписывать письма ему не захотелось, и он только
продолжал его несколько поискреннее...
— Вот видите!.. Вы сами даже не верите тому!.. —
продолжал барон. — Чем же я после этого должен являться в глазах других людей?.. Какой-то камелией во фраке!
—
Барон, вероятно, скоро сюда приедет!.. —
продолжала княгиня.
— То, что Оглоблин женился на госпоже Жиглинской — это не удивительно: мужчины увлекаются в этом случае часто, —
продолжал рассуждать
барон, — но каким образом госпожа Жиглинская, девушка, как всем это известно, весьма умная, очень образованная, решилась связать свою судьбу навеки с подобным человеком?..
— Для чего бы это? —
продолжал барон.
Барон между тем
продолжал делать осмотр. Тут же на столе, невдалеке, он увидел ящик от пистолетов с открытою крышкой, на которой виднелись какие-то написанные слова. Он невольно ими заинтересовался и прочел, а прочтя, усмехнулся и пожал плечами.
— В то же время, —
продолжал барон, пожимая плечами, — снова рискнуть и снова надеяться услышать отказ, как хотите, становится даже несколько щекотливо для моего самолюбия!
— Очень много обяжете… очень!.. —
продолжал восклицать
барон. — Место, значит, вы принимаете у меня? — присовокупил он, уже вставая.
— Да, и
барон в восторге, —
продолжал Николя. — «Очень, говорит, рад: теперь род Мингеров не прекратится!»
Неточные совпадения
— Понимаю, слышал. Вы даже не просите извинения, а
продолжаете лишь настаивать, что «готовы отвечать чем и как угодно». Но это слишком будет дешево. А потому я уже теперь нахожу себя вправе, в видах оборота, который вы упорно хотите придать объяснению, высказать вам с своей стороны все уже без стеснения, то есть: я пришел к заключению, что
барону Бьорингу никаким образом нельзя иметь с вами дела… на равных основаниях.
— Ваша жена… черт… Если я сидел и говорил теперь с вами, то единственно с целью разъяснить это гнусное дело, — с прежним гневом и нисколько не понижая голоса
продолжал барон. — Довольно! — вскричал он яростно, — вы не только исключены из круга порядочных людей, но вы — маньяк, настоящий помешанный маньяк, и так вас аттестовали! Вы снисхождения недостойны, и объявляю вам, что сегодня же насчет вас будут приняты меры и вас позовут в одно такое место, где вам сумеют возвратить рассудок… и вывезут из города!
«А вон там, что это видно в Шанхае? —
продолжал я, — повыше других зданий, кумирни или дворцы?» — «Кажется…» — отвечал
барон Крюднер.
Я презрительно улыбнулся на ответ Иленьки, несмотря на то, что сомнение, которое он выразил, на минуту заставило меня испугаться. Но туман снова застлал это чувство, и я
продолжал быть рассеян и равнодушен, так что даже тотчас после того, как меня проэкзаменуют (как будто для меня это было самое пустячное дело), я обещался пойти вместе с
бароном З. закусить к Матерну. Когда меня вызвали вместе с Икониным, я оправил фалды мундира и весьма хладнокровно подошел к экзаменному столу.
— Ее, кажется, зовут Полиною? Charmante реrsonne!.. [Прелестное создание!.. (франц.)] О чем мы с вами говорили,
барон? —
продолжала Радугина. — Ах, да!.. Знаете ли, mon cousin, что вы очень кстати приехали? Мне нужна ваша помощь. Представьте себе! Monsier le baron [Господин
барон (франц.)] уверяет меня, что мы должны желать, чтоб Наполеон пришел к нам в Россию. Боже мой! как это страшно! Скажите, неужели мы в самом деле должны желать этого?